в мое положение, сказала, что ее знакомые смогут раздобыть мне новую шапку, правда, разумеется, не бесплатно, а стоило это рублей двести, по-моему. Новая шапка была даже лучше, чем моя: с кокардой, а внутри – три иголочки с тремя намотками ниток разных цветов, ведь порядок такой: если у тебя что-то не в порядке в одежде, дырка, например, или порвалась где, ты должен это быстро зашить сам. А так никто за мной не проследил в тот вечер, никто не смотрел, расхаживаю ли я в железной каске, которая так больно впивалась мне в голову, и нашел ли я свою шапку – это тоже никого не интересовало. Хотя каску у меня забрали потом, конечно…
Командир роты у нас, помню, был со странностями, но сам по себе исключительно толковый мужик, я питал к нему огромное уважение. Иногда он бывал строг и не очень справедлив, но вообще был очень умным и обязанности свои исполнял как надо. Он много разговаривал с нами, и эти беседы имели для нас большое значение. Особенно мне запомнился разговор об особенностях войн, в том числе информационных, о том, как такая война планируется и как воплощается в реальность.
Вот, например, если обернуться назад и изучить кое-какие моменты нашей истории, то в годы Великой Отечественной тоже велась информационная война. Немцы же разбрасывали с самолетов листовки на землю, а в листовках этих содержались призывы, мол, сдавайтесь, будете жить хорошо, будет в достатке еды, будете под защитой…
Командир наш говорит: вот вы все знаете, кто такой Шрек, да? Все начинают кивать головами, все смотрели этот мультик американский про смешного толстого зеленого великана. Хорошо, продолжает, а знаете вы вот такой-то отечественный фильм такого-то года, очень важный, можно сказать, культовый? Все головами мотают: нет, не знаем. И я понимаю, что я тоже не знаю. Ну вот, вздыхает командир, какого-то Шрека вы знаете, а такое кино – нет… Вы проигрываете информационную войну… Меня этот пример из жизни впечатлил.
Несколько раз я попадал в санчасть, где есть госпиталь – вот так уже как курорт, можно и мобильники с собой брать, и военные законы никакие не действуют: ходишь себе в пижамке, спишь и ешь. Тогда в сети был популярен Harlem Shake, или так называемая «гарлемская встряска» – это интернет-мем, который возник после ролика, выложенного как-то на YouTube. Сам ролик был пародией на работу одного видеоблогера, и было очень много подражаний в Интернете. Кто не в курсе – можете найти его, там просмотров десятки миллионов. И мы решили сделать свой Harlem Shake.
В тот раз был у меня планшет, и благодаря ему мы отлично проводили больничное время: смотрели фильмы, развлекались, меня в нашей палате даже уважали как человека, у которого есть какая-то нужная всем вещь. На Интернет мы скидывались, чтобы все могли смотреть кино. Что же до нашего видео, то с ним вышел тот еще казус.
Мы много веселились: фотографии делали разные безумные, обматывались туалетной бумагой, еще Бог знает что… Но меня ни в одном кадре не было, так как я стоял по другую сторону камеры. Как выяснилось, в этом мне очень повезло.
А
