type="note">{325}.
«То обстоятельство, что католические университеты позволяют в любое время года проводить подобные мероприятия на своей территории, попросту немыслимо, а уж их проведение в дни Великого поста и вовсе кощунственно, – подчеркивает президент Общества кардинала Ньюмена Патрик Дж Рейли. – Самое трагичное в этой истории то, что данным университетам ничуть не стыдно, что они не испытывают неловкости от происходящего в стенах католических учебных заведений»{326}.
Остаются ли они католическими? В культурных войнах конца двадцатого и начала двадцать первого столетий разве не переметнулись они на другую сторону?
В Страстную пятницу 2009 года папа Бенедикт XVI, выступая на церемонии крестного пути в римском Колизее, выразил сожаление по поводу секуляризации западного общества и отметил, что «религиозные чувства» ныне презираются и высмеиваются как «рудименты далекого прошлого»{327}. Остановившись у седьмого стояния[77] крестного пути, «где Иисус упал во второй раз» и где Спасителя «подвергли осмеянию», пусть он шел на смерть, папа заявил:
«Нас шокирует та степень зверства и жестокости, до какой способен пасть человек. Иисуса унижают по сей день, новыми способами…
Все стороны общественной жизни рискуют утратить священный статус, будь то люди, места, заповеди, молитвы, практики, слова, священные писания, религиозные формулы, символы или обряды.
Наша общая жизнь все сильнее секуляризуется… Ценности и нормы, которые объединяли общества и влекли людей к высоким идеалам, осмеиваются и отвергаются. Над Иисусом по-прежнему смеются!»{328}
«Не дай нам заблудиться в пустыне безбожия», – молился папа{329}.
Осенью 2009 года папа Бенедикт отправился в Прагу, город, который «Нью-Йорк таймс» описывает как «место, каковое многие религиозные люди… считают средоточием религиозной апатии в Европе». Папа надеялся «воспламенить духовное восстание против того, что [он] именует… «атеистической идеологией, гедонистическим потребительством и неуклонным дрейфом в направлении этического и культурного релятивизма»». Отец Томас Халик, тайно рукоположенный при коммунистическом режиме, который задушил Пражскую весну 1968 года, не испытывал оптимизма относительно папского визита. Чехи живут в «духовной пустыне», сказал он, «реанимация католической церкви потребует долгих лет… и даже папа римский не способен творить чудеса настолько быстро»{330}.
Ярослав Плешль, бывшей католик и редактор ведущей чешской ежедневной газеты, суммирует равнодушие своих соотечественников к визиту папы: «Если Папа хочет затеять религиозное возрождение в Европе, нет хуже места для старта, чем Чешская Республика, где никто не верит ни во что… Добавьте к этому, что папа – немец по национальности и социальный консерватор; иными словами, он тут чужой»{331}.
Плешль, как представляется, во многом прав. Доклад
Ibid.
Stephen Adams, «Pope’s Good Friday Message Warns of Drift into a ‘Desert of Godlessness’», Telegraph, April 11, 2009.
В процессе торжественного богослужения в ознаменование Страстей Христовых предусмотрены 14 «эпизодов», или стояний, каждое из которых включает в себя т. н. молитву крестного пути, чтение размышления и основную молитву.
Ibid.
Ibid.
Dan Bilefsky, «Uphill Fight for Pope Among Secular Czechs», New York Times, Sept. 27, 2009.
Ibid.
