стороны всех английских волшебников!
Однако вне зависимости от того, что мистер Сегундус заслужил, печальный факт остается фактом: английские волшебники на редкость неблагодарные люди. Мистер Хонифут и мистер Сегундус сделали, возможно, самое значительное открытие в магической науке за последние три столетия – и что с того? Едва ли не каждый член Йоркского общества, узнав об их открытии, тут же подумал, что справился бы значительно лучше, – и в следующий вторник на чрезвычайном собрании Ученого общества йоркских волшебников многие поспешили об этом заявить.
В семь часов во вторник вечером верхняя комната таверны «Старая звезда» на Стоунгейт была переполнена. Весть, которую доставили мистер Хонифут и мистер Сегундус, всколыхнула всех джентльменов, когда-либо заглядывавших в магическую книгу, – а Йорк, несмотря ни на что, оставался одним из центров волшебства в Англии; бо́льшим количеством чародеев мог похвастаться разве что Ньюкасл, город короля.
Хотя слуги непрерывно приносили снизу все новые стулья, многим пришлось стоять. Доктор Фокскасл завладел превосходным креслом, высоким, черным, покрытым причудливой резьбой; кресло это (скорее напоминавшее трон), красные бархатные занавеси за спиной и то, как он сидел, положив руки на большой круглый живот, – все придавало ему величавый вид.
Слуги развели в камине жаркий огонь, чтобы прогнать январскую стужу, и рядом с ним расположились старейшие волшебники (времен, надо думать, примерно Георга II) – закутанные в пледы, с паутиной старческих морщин на увядших лицах, в сопровождении столь же дряхлых лакеев, держащих наготове склянки с лекарствами. Мистер Хонифут приветствовал их словами:
– Здравствуйте, мистер Аптри! Здравствуйте, мистер Грейшип! Надеюсь, вы в добром здравии, мистер Танстол? Рад видеть вас здесь, джентльмены! Надеюсь, вы прибыли, дабы разделить нашу радость? Годы бесплодных скитаний позади! Ах! Вам ли, мистер Аптри и мистер Грейшип, не знать, что это были за годы – ведь вы столько их прожили! Однако теперь волшебство вновь станет Англии советником и защитником! А французы, мистер Танстол! Что почувствуют французы, когда узнают? Ничуть не удивлюсь, если они тут же капитулируют.
Мистер Хонифут мог бы говорить еще долго; он подготовил целую речь, в которой намеревался изложить все преимущества, какие сулит Великобритании их открытие. Однако ему дали произнести лишь несколько фраз, ибо каждого джентльмена в комнате распирало собственное мнение и каждый желал безотлагательно высказаться. Первым мистера Хонифута прервал доктор Фокскасл. Сидя на большом черном троне, он изрек следующее:
– Прискорбно видеть, сэр, как вы порочите магию – к которой, знаю, питаете самое искреннее уважение – небылицами и вздорными выдумками. Мистер Сегундус, – он повернулся к джентльмену, которого считал источником всех нынешних неприятностей, – уж не знаю, каковы обычаи в краях, откуда вы родом, но мы в Йоркшире не любим тех, кто добивается известности за счет чужого спокойствия.
Это все, что доктор Фокскасл успел сказать,
