Они ринулись в превентивную атаку на толпу и, прежде чем успели осознать собственную ошибку, порешили немало лондонцев и сожгли несколько зданий. Англии пора было привыкать к новым порядкам.
Чутко улавливая атмосферу нестабильности в своем новом королевстве, Вильгельм построил лондонский Тауэр: сначала деревянный форт, а потом, с прибытием знаменитого белого камня из Кана, заложил замок, который мы посещаем до сих пор.
Одновременно со строительством цитадели в Лондоне Вильгельм отправил свое войско в тур по Англии – и не только в порядке ознакомления с местными народными танцами, но и для того, чтобы англосаксы узнали, что отныне у них новые хозяева. Нормандцы доводили это до сведения весьма доходчиво: они строили замки практически в каждом крупном городе страны, при этом снося целые кварталы, чтобы расчистить место для возведения крепостей в пределах городских стен. Например, в Линкольне они разрушили 166 домов, в Кембридже – 27, в Глостере – 16, и этот список можно продолжить. При этом вы не найдете ни одной записи о том, что Вильгельм обращался за разрешением на перепланировку.
Решив, что ему необходимо пространство для отдыха и развлечений, Вильгельм изгнал из Нью-Форест две тысячи жителей, чтобы превратить 75 000 акров этого лесного массива в гигантские охотничьи угодья, свободные от каких-либо построек. Подобные спецоперации нормандцы провели в лесах по всей Англии, и суровые наказания ожидали тех англосаксов, кто осмеливался, в качестве компенсации за уничтоженные или украденные урожаи, подстрелить себе на прокорм королевского оленя, зайца или ежа: штрафом за браконьерство было оскопление или отсечение рук и ног.
Тем временем, пока его люди сносили дома и производили этнические зачистки лесов, Вильгельм с головой ушел в административную работу, взвалив на себя тяжелейшую задачу по конфискации – ни много ни мало – 1422 поместий, ранее принадлежавших Эдуарду Исповеднику и семейству Годвинов, а также всех земель Англии, которые его сподвижники полностью разграбили, очевидно, на том основании, что предыдущие владельцы неумело вели хозяйство.
Помимо этого он прибрал к рукам огромные запасы золота, драгоценностей, одежды и других сокровищ, так что когда в 1067 году он заскочил в Нормандию повидаться с женой и пересчитать выброшенных на берег китов, даже заносчивые парижане, увидев Вильгельма и его окружение, были «ослеплены красотой их расшитых золотом одежд».
Вильгельм трепетно относился к своим инвесторам – особенно к Богу. На месте битвы при Гастингсе он отстроил аббатство в качестве благодарности за победу, тупо окрестив его Бэттл («Битва»), дабы англосаксы никогда не забывали, почему оно здесь находится. Утонченностью он не страдал. И если сегодня вы прокатитесь по Нормандии, то непременно обратите внимание, что во многих маленьких городах стоят огромные аббатства и соборы, и все они оплачены английскими деньгами.
Брат Вильгельма, Одо, был епископом Байё. Его можно увидеть на
