нового догматизма и нового набора предрассудков, подавляющих свободу мышления. Подробнее об этом см.: Copjec /. Introduction. Evil in the Time of the Finite World // Radical Evil / J. Copjec (ed.). L.; N.Y.: Verso, 1996. P. viii.
47
О том, что Кант замарал свою философскую мантию «позорным пятном радикального зла», писал уже Иоганн Вольфганг Гёте (в письме Иоганну Готфриду Гердеру от 7 июня 1793 г.), объясняя это банальным стремлением Канта добиться популярности в христианской аудитории. См.: Fack-enheim E.L. Kant and Radical Evil // University of Toronto Quarterly. 1954. Vol. 23. No. 4. P. 340 ff. Думается, прусские цензоры более тонко, чем Гёте, оценили собственно религиозную составляющую «Религии в пределах только разума», запретив Канту публично выступать по вопросам религии. Подробнее о цензурных преследованиях Канта в связи с «Религией в пределах только разума» см.: Kuehn М. Kant: A Biography. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. P. 363–378. О (якобы имевшей место) подмене философского подхода теологическим в «Религии» и о том, что эту работу следует трактовать как попытку рационализации некоторых элементов христианского вероучения, см.: Quinn Ph.L. Original Sin, Radical Evil, and Moral Identity // Faith and Philosophy 1984. Vol. 1. No. 2. P. 188–202.
48
Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 102.
49
Там же. С. 106, 110 (примеч.).
50
Проницательную критику такого «гуманистического» истолкования Канта см.: Ameriks К. Kant and the Fate of Autonomy. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 9 ff.
51
Своего рода классический пример такого «гуманистического» прочтения кантовского учения о свободе дает Кристина Корсгард. См.: Korsgaard Ch. The Sources of Normativity / O. O’Neill (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 94–97.
52
Кант совершенно недвусмысленно пишет о том, что «ноуменальное Я» есть «Я, которое даже нельзя назвать понятием, так как оно есть лишь сознание, сопутствующее всем понятиям. Посредством этого Я, или Он, или Оно (вещь), которое мыслит, представляется не что иное, как трансцендентальный субъект…» (Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 243). Смешивать этого протагониста всей кантовской метафизики, как спекулятивной, так и практической, с «человеческим субъектом» может разве что чрезмерно пылкое и гуманистическое либеральное воображение. При этом, конечно, следует иметь в виду следующее. Весь проект «критической философии» состоит в том, чтобы представить то, что традиционно считалось «первой философией», в качестве «критики», а не метафизики, при этом сдвигая метафизику в область «второй философии». Тем самым впервые в истории западной культуры этика непосредственно вводится в метафизику, и именно это дает ключ к пониманию всех тех «Я» и «субъектов», которые возникают в кантовской этике именно как в «метафизике нравственности». Подробнее о кантовском «введении этики в метафизику» см.: Carnois В. The Coherence of Kants Doctrine of Freedom / transl. D. Booth. Chicago: University of Chicago Press, 1987. P. 40 ff.; Tonelli G. Kants Ethics as a Part of Metaphysics: A Possible Newtonian Suggestion? // Philosophy and Civilizing Arts: Essays Presented to Herbert W. Schneider / C. Walton, J.P. Anton (eds). Athens: Ohio University Press, 1974. P. 236–263.
53
Шопенгауэр А. Приложение. Критика кантовской философии // Шопенгауэр А. О четверояком корне… Мир как воля и представление. Т. 1. Критика кантовской философии. М.: Наука, 1993. С. 602.
54
Яркой иллюстрацией сказанного является отношение к «Религии» Эрнста Кассирера. С его точки
