жезлами расхаживали взад и вперед по саду с той очаровательной важностью, с тем восхитительным подрагиванием ляжек, которые всегда таят для нас какую-то неизъяснимую прелесть. Эти аксельбанты церемонно прогуливались взад и вперед в канареечном, алом и ярко-голубом, и дорожка парка была для них недостаточно широка.
Вдруг среди всего этого важничанья негромко прозвонил колокольчик, открылась боковая дверь, и собственные лакеи ее величества (высадив из кареты свою царственную госпожу) появились в парке в алых ливреях с эполетами и в черных плюшевых штанах.
Жалко было смотреть, как все прочие бедняги Джоны разбежались кто куда при их появлении! Ни один честный слуга простого смертного не мог устоять перед королевским лакеем. Все они ушли с аллеи, забились в темные углы и молча допивали там свое пиво. Королевские лакеи владели садом, пока не было объявлено, что для них готов обед: тогда они удалились, и мы слышали, как они произносили консервативные речи, предлагали тосты и аплодировали друг другу. Простых лакеев мы больше не видали.
Любезные мои лакеи, такие надменные сейчас и такие униженные в следующую минуту, всего лишь копия своих хозяев в этом мире. Тот, кто низкопоклонничает перед низостью, есть Сноб, – пожалуй, так можно определить эту разновидность человека.
Именно поэтому я и отважился, с величайшим уважением, поместить царственного сноба во главе списка, заставив всех прочих снобов уступить ему дорогу, как простые лакеи в Кенсингтонских садах уступили ее королевским. Сказать о таком-то и таком-то всемилостивом монархе, что он – сноб, не значит ли это сказать, что его величество – человек. Короли – тоже люди и снобы. В стране, где снобы составляют большинство, первейший сноб не может не годиться в правители. У нас они преуспели как нельзя более.
Например, Иаков I был снобом, да еще шотландским снобом, хуже которого не существует твари на свете. У него, по-видимому, не было ни одного из добрых свойств человека: ни отваги, ни великодушия, ни честности, ни ума; однако прочтите, что о нем говорили великие прелаты и ученые Англии! Карл II, его внук, был мошенник, но не сноб, в то время как Людовик XIV, его лощеный современник – большой поклонник важных господ, – всегда казался мне самым несомненным из королевских снобов.
Я не стану, однако, приводить в пример наших отечественных коронованных снобов, а сошлюсь на соседнее королевство Брентфорд и на его монарха, покойного и незабвенного Горгия IV. С тем же смирением, какое проявили лакеи в «Королевском Гербе», стушевавшись перед королевским плюшем, аристократия Брентфорда унижалась и раболепствовала перед Горгием, да еще объявила его первым джентльменом Европы. И любопытно было бы знать, что такое джентльмен, по мнению тех дворян, которые дали Горгию этот титул.
Что значит быть джентльменом? Значит ли это быть честным, кротким, великодушным, храбрым, мудрым и, обладая всеми этими качествами» проявлять их внешне в самой изящной манере? Следует ли джентльмену быть преданным сыном,
