при желании проломить щиты. Зато теперь они оба, и он, и Койот, были убеждены в наличии у меня каких-то магических способностей, хотя и невысоких, и регулярно мучили, пытаясь добиться результата. Без этого соединение разумов вообще невозможно, утверждали пауки.
Начинали с простейших вещей вроде удлинения ногтей и превращения их в острые когти, но постепенно программа все усложнялась, и к началу поездки я уже умел превращаться в примата, в племени которых Старик жил. Сколько я ни копался в своей безотказной памяти, ничего такого на Земле не водилось. После первого успеха я довольно быстро сумел перекинуться в волка и ягуара. Тут уж Старик помочь ничем не мог, но один раз добившись успеха, – второй раз много легче. Основные приемы и правила были уже знакомы. А в охране у Старика были и те, и другие. Можно изучать на практике.
Методы обучения были крайне оригинальными. Так, включение быстрого режима работы мозга было достигнуто элементарным ударом в челюсть, от которого я улетел в ближайшие кусты. Зато режим драки включился моментально и без моего малейшего сознательного участия, и в дальнейшем проблем с ним не было. Постоянное ожидание очередного пинка резко обостряет восприимчивость.
Втайне я изрядно гордился своими достижениями и с ужасом думал, что Старик добивается, чтобы я мог и в остальных оборотней превратиться. Таких было не меньше пары десятков, начиная с лисы и кончая медведем. Конца издевательствам было не видно, а Старик гнал все быстрее и быстрее.
А вот Койот все больше учила жизни на равнинах. Что можно и что делать нельзя. Вся жизнь оборотней подчинена строгим законам, дополненным еще и столетними традициями. Если традиции еще можно было нарушить, хотя и с оглядкой на общественное мнение, то закон ни при каких обстоятельствах. Некоторые, вроде запретов бросить товарища или убийства детей, вполне понятны и вопросов не вызывали. Другие, вроде того, что обязательно спрашивать мнение паука по поводу женитьбы, энтузиазма не вызывали, но знать их необходимо. Времени на личную жизнь, даже если она у меня была, не оставалось вообще. Даже спал я не больше трех-четырех часов в день, и это еще считалось наглостью с моей стороны.
Нормальный оборотень садился на коня, как только мог ходить. Лошадь – это не просто средство передвижения, еще и признак зажиточности, здесь даже стоимость любой Вещи высчитывали в лошадях. А учиться пользоваться оружием начинали с очень юного возраста. Стать равным за год – это была очень странная мысль, но добивались от меня этого сурово.
Зачем была нужна эта поездка, я не очень понимал, но уже привык подобные вопросы не задавать. Как только речь заходила о племенной политике, мотивах пауков и моем будущем, Старик моментально глох и грузил меня новым, еще более тяжелым заданием. Койот разводила руками и просила не спрашивать то, о чем она не имеет права говорить. Впрочем, даже без их ответов по отдельным обмолвкам и чужим разговорам не трудно было понять, что в среде пауков имеются разногласия и на меня смотрят косо. А заодно и
