только громко лающих собак и фразы про «шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте считается побегом». Все остальное присутствовало. Звучала фамилия, человек делал шаг вперед и исчезал.
Когда подошла моя очередь, я шагнул и, преодолев слабое сопротивление мембраны с чувством, будто вывернули наизнанку, очутился в большом зале с огромными стеклами вместо стен и невольно зажмурился от ударившего по глазам яркого света. Прошедшие ранее стояли в очереди к небольшому столику, за которым сидел толстенький человечек. Рядом стоял с совершенно невозмутимым лицом эльф. Люди, миновавшие их, садились на стулья, стоящие у стен, и, тихо переговариваясь, ждали неизвестно чего.
Очередь медленно двигалась. Прямо передо мной двое вяло переругивались, выясняя, кто виноват, что последнюю недопитую бутылку не взяли с собой. Теперь даже поправить здоровье не удастся. Я так толком и не познакомился с собратьями по переходу раньше. Все три дня отсыпался, вставая только поесть и в туалет.
Последние месяцы вымотали душу, но финальные дни были хуже всего.
Слишком тяжело приходилось – все висело на мне. Отец совсем сдал, когда стало ясно, какой ценой мать можно вылечить, и потому дежурить у ее койки приходилось одному. Была еще Танька, но она поздний ребенок, у нас с ней разница в десять лет, и я никак не мог это нахальное малолетнее дитя воспринимать всерьез и по возможности старался не подпускать не к чему.
Посадил ее к компу и дал задание качать из Интернета все, что в голову придет, целыми библиотеками, имеющее отношение к ЭГО, и любую литературу, хотя бы отдаленно упоминающую о других мирах, включая фэнтези. Единственно – стараться не дублировать одно и то же. Понадобится или нет, все равно узнать нельзя, но хуже не будет. Читал же, что спецслужбы в таких книжках умудрялись находить полезные вещи для себя.
Никто не предупредил, ни как выглядит лечение, ни насколько морально тяжело все это.
Взмаха волшебной палочкой, после которой все, улыбаясь, уходят, не было. Каждый день три сеанса этого непонятного воздействия голыми руками по два часа. При этом дикие боли, которые невозможно полностью снять, и жуткая слабость. Простыни с кровати можно было выжимать, хватило бы на мытье полов в палате. Ко всему еще в первые два дня добавилось совершенно непроизвольное отправление под себя. Хотя там и были медсестры, но я старался помочь сам, когда требовалось мать поднять, поддержать, чтобы она видела рядом родного человека, а не стандартно-вежливых, которым нет до тебя абсолютно никакого дела.
Мать плакала от бессилия и стыда. На третий день она начала нормально есть, и ей явно полегчало. Даже сама попыталась встать, чтобы дойти до туалета. Проверка показала, что все в порядке. Я не успокоился и прорвался к профессору в городскую больницу, где она наблюдалась. Все медицинские бумаги эльфы мне выдали без проблем. Наверняка не первый такой случай, когда родственники хотят убедиться в результате лечения. Профессор посмотрел, пожал плечами и сказал, что еще
