(не прибрежная) рыба вроде тунца практически исчезли из рациона питания туземцев по причинам, о которых речь пойдет ниже. Рыба, которую продолжали ловить, была преимущественно прибрежных видов. Наземные пернатые полностью пропали из рациона по той простой причине, что каждый вид начинал исчезать вследствие определенного сочетания чрезмерной охоты, обезлесения и истребления крысами. Это была худшая из катастроф, обрушивавшихся на птиц тихоокеанских островов, превзошедшая по своим масштабам и последствиям даже случившееся в Новой Зеландии и на Гавайях, где полностью вымерли моа и бескрылые гуси, некоторые виды находились на грани исчезновения, но все же многие виды пернатых выжили. Ни один из тихоокеанских островов, кроме острова Пасхи, не оказался в итоге полностью лишенным каких-либо птиц, ранее на нем обитавших. Из 25 или более видов ранее гнездившихся морских птиц охота и истребление крысами привели к тому, что 24 больше не водятся на самом острове, примерно 9 видов, насчитывающих весьма скромное количество особей, вытеснены на несколько прилегающих каменных островков, а 15 видов нет и на этих островках. Даже моллюски и ракообразные были почти полностью выловлены, так что людям в конце концов пришлось есть все меньше и меньше особо ценимых каури и больше второсортных, меньших по размерам черных улиток, и размеры раковин каури и улиток в раскопанных мусорных кучах становятся со временем все меньше и меньше из-за предпочтительного вылова более крупных экземпляров.
Гигантская пальма и все другие ныне вымершие деревья, идентифицированные Катрин Орлиак, Джоном Фленли и Сарой Кинг, исчезли по нескольким причинам, которые либо нашли отражение в документах, либо их можно логически вывести по совокупности фактов. Образцы древесного угля из печей, проанализированные Орлиак, прямо указывают на то, что лес использовался в качестве источника дров. Дрова также сжигали при кремации тел умерших: крематории на острове Пасхи содержат останки тысяч тел и огромное количество пепла, что означает массированное потребление топлива для кремации; топливо на острове – это дрова, дрова – это лес. Лес также подвергался расчистке под посевы и огороды, поскольку большая часть земли на острове, за исключением возвышенностей, в итоге использовалась для выращивания урожая. По обильному содержанию костей дельфинов и тунца в мусорных кучах раннего периода освоения острова можно заключить, что большие деревья, как Alphitonia and Elaeocarpus, срубались для изготовления больших мореходных каноэ; легкие, протекающие тростниковые суденышки, которые увидел Роггевен, не годились для охоты с гарпуном или для дальних и рискованных плаваний. Мы предполагаем, что лес был источником древесины и веревок для транспортировки и установки статуй и несомненно находил намного более широкое применение. Крысы, завезенные ненароком на остров, «использовали» пальмовые и, очевидно, некоторые другие деревья для своих собственных нужд: на каждом из ископаемых пальмовых орехов сохранились следы крысиных зубов;
