так что арсенал успешно пополнялся. К тому же беженцы приходили сюда пусть и с малыми запасами, почти без скарба, без ценностей, но обязательно с оружием. Они готовы были драться с кем угодно, хоть с самими богами бестий.
Баташ проводил гостей внутрь крепости и продемонстрировал, как здорово тут всё устроено. Прежние следы запустения ещё бросались в глаза, но Ишмей уже изменился. Теперь его приспосабливали для жизни множества семей, среди которых ни одна не находилась на особом положении, так что в господских залах в донжоне, основательно разграбленных и загаженных бестиями и мародёрами, а потом аккуратно вычищенных, разместились жёны и дети самых первых поселенцев. Самых удачливых.
Вряд ли они способны были оценить старинные деревянные панели с резьбой, которыми были отделаны стены, роскошную мебель – ту, что сохранилась, самую массивную – но вот великолепные удобные очаги и окна, набранные из мелких кусков стекла, наверняка их радовали. Сам Балаш с женой и двумя маленькими дочерьми спал на огромной кровати коменданта, но настойчиво предложил её Роннару и убрался ночевать в соседнюю комнатку.
Во всех помещениях, где поселились беженцы, были наставлены сундуки со скарбом и настелены циновки, иногда и в два слоя. По ночам от дверей уже сквозило холодом, а ведь большинство устраивалось на полу, развернув тюфяки там, где имелось свободное место. Циновки немного спасали. Женщины всюду развешивали сушащееся бельё, расставляли чаны с засоленными грибами и тыквами – приходилось смотреть в оба, чтоб не запутаться или запнуться обо что-нибудь. Но что сказать: вся эта неразбериха добавляла крепости определённого уюта. Посмотришь на неё – и поймёшь, что обосновавшийся тут народ не так-то просто будет выкурить отсюда. Люди уже пустили корни.
Отряд предполагал остановиться в Ишмее не больше чем на день, но получилось иначе. Уже ночью начался дождь и к следующему полудню превратился в ливень. Путешествовать в такую погоду можно было лишь по острейшей необходимости, так что поборник решил повременить. В крепости жарко топилось больше десятка очагов, у них так приятно было сидеть, попивая свежее молоко или эль. Конечно, в твердыне стало очень тесно, ведь к имеющимся поселенцам добавилось больше сотни человек, но крестьянам было не привыкать к тесноте.
Ливень продолжался три дня, и дороги размокли настолько, что любая телега, даже вовсе не нагруженная, завязла бы по ступицу, едва выехав на дорогу. Коням, несущим всадников, тоже пришлось бы трудно, о чём Годтвер, нахмурившись, заявил Роннару напрямик. И хотя принц подозревал своего спутника в желании увильнуть от участия в опасном путешествии, на этот раз к его суждению он прислушался. Годтверу в любом случае не улизнуть от встречи с бестиями.
– Придётся нам погостить у вас ещё денёк-другой, – сказал Роннар Баташу.
– Будем только рады. Жаль, конечно, что нельзя вывезти из леса заготовленные брёвна – столько народу живо бы всё притащили. Но можно поставить большие сети, а ещё начать кладку северной стены. Она хиловата, её надо укрепить. Что скажешь?
– Распоряжайся ребятами
