Касательно ректора договаривалась Настя, а каким образом тот уломал Эллесара, это нам не известно. Он, кстати, просил зайти завтра с утра.
– Кто? Рокмунд?! – не понял я.
– Да нет же, глупыш! Рокмунд улетел сразу после разбирательства. Едва только получили положительное решение. Просил ректор! А вообще-то он мне дядя по отцу… – произнесла очаровательная и единственная в нашей мужской компании девушка.
– Что?! – на неё изумлённо уставились мы трое. – Ректор твой дядя?
– Ну… вообще-то мне нельзя распространяться на эту тему, – Настя потеребила упругий локон. – Но Дик мне никогда не нравился, а Макс…
Она нежно прижалась ко мне, и я задумался, а не ошибкой ли было наше решение расстаться. Приятный запах её чистого тела действовал на меня самым благотворным и притягательным образом. Беглый взгляд, брошенный в сторону Донована, сказал мне все. Дик смущенно отвернулся и махнул рукой.
Весь путь от ресторана мы все старались не касаться тем, связанных с Маратом. Отныне с общего молчаливого согласия это стало запретным в наших разговорах.
Потом мы остались с Настей вдвоём. Каким-то чудом миновали бдительных стражей порядка из женской общаги. Затем я обнял её, прижал к себе и тихо прошептал на ушко:
– Не забывай меня больше глупышом!.. – конец моей фразы утонул во влажном поцелуе её чувственных губ.
Утром я проснулся в объятьях одной из самых красивых девушек академии. Настя сладко посапывала во сне и нежно льнула своим стройным, обнаженным телом ко мне. Всё произошедшее накануне казалось ни на что непохожим сном. В нем были и дружба, и безумства, драки и боль, мечты, кропотливая учеба, любовь, ненависть и ярость, наказание и избавление. Я чувствовал себя так, словно это все прогорело и ушло. Ушло с тем, чтобы никогда не вернуться.
Аккуратно переложив стройную и нежную женскую руку, перекинутую через мой торс, и стараясь не тревожить спящую, я плавно отодвинулся и выполз из-под одеяла. Растёр ладонями своё лицо, взъерошил волосы на макушке…
Это все и вправду было?
Встал с койки. Распрямился и потянулся. Покрутил руками мельницу. И тогда только я понял, что окончательно проснулся. Подошел к краю кровати – широкая, не то что у парней, по крайней мере у тех, что на первом курсе. Нагнулся и поцеловал девушку. Настёна смешно поморщилась и, не открывая глаз, ответила на поцелуй. Потом, пробормотав что-то о пользе сна после страстной ночи, перевернулась на другой бок и свернулась калачиком. Головой при этом она зарылась в подушку и укуталась в одеяло. Это всегда вызвало мою улыбку, пока мы встречались. В чём-чём, а в этом мы всегда были с ней похожи. Оба спим одинаково…
– Спасибо, милая! – тихо, но с чувством произнёс я.
Её комната была обставлена скромнее, чем наша с Маратом. Но вернуться домой вчера вечером меня не заставил бы никто во всей галактике.
За окнами только-только занималась заря, в помещении царили
