нужно пять минут. Пара вопросов, – он старается быть терпеливым. – Не бойся. Поверь, это очень важно. Больше негде.
– Нет, я… я не пойду. Вы что, вы что думаете, вы за кого меня!..
– Го-осподи…
В глазах у него раздражение, словно он не знает, как уговорить непослушное дитя.
– Спокойно. Ничего такого мне от тебя не надо. Я пошутил про поцелуй. Пойдем, у нас очень мало времени.
Ничего не понимая, я все-таки следую за ним по обшарпанным ступеням. Ничего от меня не надо – это как? И какие еще вопросы? И как он здесь живет? Видимо, после увольнения его лишили хорошей квартиры.
Конечно, мы все обитаем тут не в хоромах. Не говоря об общей аскетичности жизни на Доре, предоставленные нам здания устарели даже по меркам дорян. Я-то, в отличие от других, как раз всем довольна, мы с мамой и на Земле жили скромно, а тут у меня, напротив, отличная светлая квартирка. Но вот для бывшего шефа…
Халупа его – крохотный закуток, совмещающий место для сна и кухню. Однако здесь довольно опрятно, немногочисленные предметы расставлены по местам. Вот только на стуле валяется невывернутая форменная рубашка, ее рукав свисает к полу, словно просит о помощи. Кэп безжалостно подхватывает ее, скомкивает и отбрасывает на топчанчик. Отпускает мою руку – я только сейчас понимаю, что он втащил меня сюда за руку – и поворачивается ко мне.
– Меня зовут Питер. Можешь говорить мне «ты», забудь про начальника.
Потом садится на топчанчик и рассматривает меня, стоящую перед ним, словно студентку на экзамене. Я начинаю злиться – в первую очередь на себя. А когда я злюсь, я становлюсь смелей. «На ты»? Да пожалуйста.
– Вообще-то ты и так мне не начальник!
– Ну да, – согласно усмехается он. – И не только тебе. Но придется представить, что я в прежней должности. Потому что сейчас я как раз занимаюсь тем, чем обязан.
– А именно?
– Твоей безопасностью.
– Я и без тебя в полной безопасности! – вскидываюсь я. – На Доре…
– Стоп, – перебивает Кэп. – Я буду задавать вопросы, отвечай как можно скорее, времени нет. Итак, главное. Кто… скажи… ты…
Он будто не смеет произнести что-то. Подобная нерешительность выглядит в нем странно.
– И давно ты… в миссии? – спрашивает он явно другое.
– Три месяца. А до этого…
– Я помню, – нетерпеливо отзывается он.
– Так вот, оказывается, это был испытательный срок, и я его прошла! – с гордостью сообщаю я.
Кэптэн морщится.
– И кто ты… Кто ты в вашей группе? – выдавливает, наконец, он и смотрит на меня с тревогой и надеждой одновременно. В его глазах мелькают непонятные мне мысли.
Отлично. Наконец-то мое самолюбие будет удовлетворено! А то все наше общение напоминает мне цепочку его – моего самолюбия – унижений.
– Я – наживка, –
