Я учил горячего товарища быть взвешенным в оценках и отделять зерна от плевел в текстах, в фактуру которых постоянно примешивались не относящиеся к делу подробности, а то и просто переживания, связанные с эпизодами из личной жизни. Не будучи лишенным способностей, он был хорошим учеником и подавал большие надежды. Казалось, еще немного и Отар станет серьезным журналистом. Я видел его вторым Урмасом Оттом, разумеется, более экспрессивным. Но самопровозглашенная «легенда» и «мега-звезда» сознательно выбрала другой путь, а через некоторое время вместе со своими эпигонами и вовсе низвела профессию журналиста до уровня овощных рядов. После появления на телеэкране проекта «Акулы пера», говорить о том, что работаешь журналистом, было, мягко говоря, неловко. Народ думал, что все журналисты страны точно такие же, какие присутствуют на этой передаче, и задавался вопросом: «А бывают ли другие журналисты?» Справедливости ради надо сказать, что и в «Акулах» были очень приличные люди. Они вовремя покинули телевизионное присутствие, понимая, что та тень, которую отбрасывают на них остальные любители пиара, представляет угрозу для их репутации.
Соблазн «зажелтеть» существует для многих пишущих и снимающих. Потому что – это короткий путь к узнаваемости, к дешевой популярности. Он же – кратчайший путь к окончанию журналистской карьеры. Однажды поработав или же только «засветившись» в желтой прессе, потом вряд ли найдешь место в серьезном издании. Лично я не знаю примеров, когда было бы наоборот, может быть, кто-нибудь и разубедит меня. Но если таковые имели место, то лишь как исключения, подтверждающие правило. Зато прекрасно знаю очень умных людей, без всякого преувеличения семи пядей во лбу, чья яркая журналистская звезда закатилась в подобного рода изданиях и передачах навсегда. Сначала они мучились оттого, что им приходилось писать и сочинять небылицы непритязательным слогом и короткими, без единого намека на причастные и деепричастные обороты, предложениями. (Главные редактора желтых изданий говорили: «Наш читатель не воспринимает длинные фразы. Также ему нужны упрощенная форма и содержание»). Затем они научились писать всякую ахинею уже без угрызений совести. Потом у них и вовсе менялся менталитет. «А что – деньги не пахнут!» – сказал мне однажды мой старый приятель и поздоровался со мной… ногой.
Еще вспомнилась служба в армии, газета «Красный воин», разрезанная штык-ножем на аккуратные четвертушки, разложенные в ящичках армейского сортира, вопрос ротного командира: «Вы читаете «Красный воин»? И мой ответ: «Да, сколько оторву, столько прочту». И мой первоначальный отказ работать в ней в качестве корреспондента, и мое дальнейшее согласие, потому что это был приказ, который, как известно не обсуждается. И потому что я был, по мнению ротного «грамотным», о чем в графе военного билета «гражданская специальность» недвусмысленно свидетельствовала запись «редактор». И написанный от моего
