в сторонах света.
Где я? Куда пошел? Захотелось потеряться.
Южная мгла беспросветна, особенно в готических кишках. Стены домов разбухают во тьме, делая проулки особенно узкими. Тихо и темно. Если только народ не толпится возле какого-нибудь кафе. Под фонарем над входом.
Об одно из таких, переполненное детьми и родителями, я чуть было не споткнулся. Стада Гарри Поттеров, вооруженных светящими указками зеленого цвета, бегали друг за дружкой по пятачку между домами, и из-за этого промежутки между стенами казались будто освещеннее.
Качнулся от веселого угла влево, оказавшись перед фасадом барочной церкви Оспедалетто, за которую тут же завернул на совершенно пустую улицу, смущенный волшебной готической громадой, уходящей под самые колосники.
Собор с высокими окнами чудился совершенно безжизненным, оставленным навсегда. Непроницаемые черные окна его казались забитыми фанерой.
Оспедалетто тоже безмолвствует, однако фасад ее, изысканный и перекрученный даже с избытком, был бел стертыми своими деталями даже в ночи и глух скульптурами, а этот реликт – рядом, за поворотом, – выглядит остовом окончательно вымершего животного из-за своих непроглядных окон, рядами уходящих во всех боковых нефах куда-то вверх.
И я пошел искать его морду, точнее, фасад, но уткнулся в тупик.
Пришлось обходить эту полосатую грибницу, неожиданно вспухшую здесь вне какой бы то ни было логики, по часовой стрелке.
То, что это Санти-Джованни-э-Паоло, я понял, лишь увидев на площади перед базиликой конный памятник – статую Бартоломео Коллеони, хорошо известную нам по черной копии, стоящей в Итальянском дворике музея имени А. С. Пушкина в Москве. А здесь, на высоком постаменте, значит, оригинал, подсвеченный луной до полного жизнеподобия.
Теснота, однако, разрешилась площадью, залитой лунным светом, из-за чего и казалась просторнее, чем есть. И разумеется, таинственнее. Тем более что по одной из ее сторон внимательно мерцал канал с перекинутыми через него в двух местах небольшими мостами. Точно это страница на двух скрепах, и, прочитав, можно ее перелистнуть.
Одним боком к Сан-Дзаниполо прислонилась роскошная даже в темноте Скуола Гранде ди Сан-Марко, так до нынешних времен и работающая больницей.
Санти-Джованни-э-Паоло почернела от копоти, а эта, розовая почти, асимметричная, глазастая полукруглыми завершениями ренессансного фасада, – нет. Ее и видно лучше, и подойти к ней можно близко, чтобы потрогать хладнокровную облицовку.
И пока я пялюсь на местные красоты, стайки детей «Звездных войн» перемещаются вместе с родителями, перетекая из пустого переулка на площадь, садятся за столики кафе посредине огромного кампо. Из-за чего начинает казаться, что рассвет уже близко.
Тогда я резко забираю сразу же за угол Скуолы и долго иду по пустой набережной, точно в Питере зимой у Лебяжьей канавки или на канале Грибоедова, вывернутом наизнанку.
Фонари
