хозяина имения – графа Алексея Андреевича Аракчеева. Так что день тот запомнился спокойным, тихим и теплым…
В тот же день в метрической книге московской церкви Богоявления, что в Елохове, записано:
«Во дворе коллежского регистратора Скворцова у жильца его Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр…»
У великого поэта Пушкина и графа Аракчеева была разница в возрасте ровно в 30 лет. Они никогда не встречались друг с другом…
Не требуй от меня опасных откровений
Почему вдруг я взялся писать о Пушкине и Аракчееве? Что вообще может объединять гениального камер-юнкера с бездарным графом? «Пушкин и Аракчеев» – тему эту часто берут учащиеся гуманитарных колледжей, и все друг у друга переписывают одну и ту же пушкинскую эпиграмму:
«Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он – друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести…»
Последнюю строчку чаще всего отбрасывали – то ли стесняясь повторить известного матерщинника Пушкина, то ли не понимая, при чем здесь это вообще. И ты «не требуй от меня опасных откровений» – всему свое время. Потом убедишься, что Пушкин прав был: всех притеснял «губернаторов мучитель и друг царю», а перед дешевой девкой он робел…
Обвиненный Пушкинымв «крайнейузостиума», Аракчеев так и остался в веках «душителем свободы». А Пушкин – «нашим русским всё». Один плохой, другой хороший, один серый, другой белый… Ах, как распевно и мягко, как рифмованно звучит:
«Пуш-кии-нии-аанааа». И как сутуло и жестко, словно старческий кашель: «аракче-евщина». Причем одно с прописной буквы, а другое – со строчной, поменьше. Но вот вопрос: а не заставляли ли нас со школьной скамьи думать об одном лучше, чем он есть, а о другом – не думать вовсе?
«Они любить умеют только мертвых». Мы с мамой вспомнили эту пушкинскую строчку у могилы Василия Львовича, дяди поэта. Того самого, который привез в лицей и, собственно, сделал маленького Сашу великим поэтом – своими связями, своими стихами, своей любовью к племяннику. Стояли у его могилы на Донском кладбище и удивлялись, что никому не нужен этот забытый холмик. Вон рядом Чаадаев лежит под черным мрамором весь в цветах, и посетителей полно, а тут полуразвалившийся цилиндрик с едва заметными буквами – и никого, кроме нас.
Зная мамину любовь ко всему, что так или иначе связано с Пушкиным, я как-то пообещал ей, что напишу об Аракчееве. О нем и о Пушкине. Почему в таком соседстве? Потому что стоит у меня на книжной полке томик «Сына Отечества» за 1820 год. В прекрасном кожаном переплете, с золотым тиснением. На обороте форзаца – владельческая запись выцветшими чернилами: «Из личной библиотеки графа А. А. Аракчеева». И экслибрис – два гренадера герб держат, на котором начертаны слова «Без лести предан».
В
