style="font-size:15px;"> Хочется сразу успокоить читателя: «Черный город» – очевидный намек на второе дыхание, хотя и в несколько непривычном смысле. На пороге своего шестидесятилетия подраспустившийся было Эраст Петрович вновь обретает кипучую энергию и шарм, присущие ему в молодости, в славные времена «Азазеля» и «Турецкого гамбита». Более того, с возрастом в нем всё ярче проявляются новые черты – трогательная нелепость и смешная беззащитность, делающие акунинского героя не просто привлекательным, но по-настоящему неотразимым.
Словно бы намеренно роман даже начинается с глупейшей ошибки Эраста Петровича: пытаясь уберечь от мнимого покушения государя-императора, он собственноручно подставляет под террористические пули начальника дворцовой полиции – именно того человека, за которым, как выясняется, и ведется на самом деле охота. Поиск убийцы и дальнейшее расследование, ведущее Фандорина из Ялты в Москву, а оттуда – на нефтяные прииски Баку, тоже напоминает цепочку то трагических, то комических неудач: не схватил вовремя на перроне вокзального воришку, зря поехал на светский раут, облил белый смокинг красным вином, напрасно не посмотрел в зеркальце заднего вида, потерял верного друга, доверился не тому человеку… В «Черном городе» Фандорин – вечный любимец Фортуны и неисправимый везунчик – начинает напоминать собственного антипода, патологического неудачника из романа «Герой иного времени», вышедшего несколько лет назад из-под пера очередного акунинского аватара – Анатолия Брусникина. Хуже того, порою Эраст Петрович попросту смешон: любуется собственным отражением в зеркале, кокетливо подкрашивает седину синькой, ведет никому не нужный самурайский дневник «никки», неправильно интерпретирует газетные новости об убийстве эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево и анекдотически позорится в отношениях с женой – кинематографической «этуалью» Кларой Лунной (изящный оммаж Аркадию Аверченко и отсыл к его известному рассказу «Яд», описывающему отношения мужа и жены-актрисы, не перестающей отрабатывать систему Станиславского даже в супружеской постели).
Пересказать сюжет «Черного города» без спойлеров практически невозможно, поэтому ограничимся сообщением, что в нем много беготни, перестрелок и киносъемок, Эраст Петрович едва не тонет в нефти, а кроме того, в тексте присутствуют как новые, так и уже известные по прежним романам цикла типажи – «верный слуга», «благородный абрек» (или, говоря по-бакински, «гочи»), «восточная красавица» (она же по совместительству «сильная женщина»), «коварный террорист», «двуличный чиновник», «талантливый режиссер», «нефтяной магнат»… Сюжет местами серьезно сбоит и пробуксовывает, исторический материал проработан с несколько ученической тщательностью, а концовка настолько очевидно отсылает к «Битве при Рейхенбахском водопаде» Конан Дойля, что поверить в серьезность авторского намерения свести счеты с героем не удастся даже самому легковерному читателю. Впрочем, всё это – и люди, и антураж –
