время в самых нелепых кутежах? На этот вопрос может быть только отрицательный ответ.
«Зеленая лампа» была связана не с революционными организациями, а с театром и с театральными кулисами. Правда, большинство членов веселого общества интересовалось не столько искусством, сколько любовными приключениями с воспитанницами театрального училища, но были и настоящие знатоки театра. Никита Всеволожский сочинял и переводил пьесы; А. Д. Улыбышев[171] писал серьезные музыкальные рецензии, а значительно позднее издал большую книгу о Моцарте, получившую известность не только в России, но и в Европе; Пушкин в те годы очень интересовался театром. Об этом свидетельствуют, между прочим, его оставшиеся в черновике «Мои замечания о русском театре». В них есть любопытная страница с характеристикою тогдашнего зрительного зала. «Что такое наша публика? – пишет Пушкин. – Пред началом оперы, трагедии, балета молодой человек гуляет по всем десяти рядам кресел, ходит по всем ногам, разговаривает со всеми знакомыми и незнакомыми. «Откуда ты?» – «От Семеновой,[172] от Сосницкой,[173] от Колосовой,[174] от Истоминой[175]».
«Как ты счастлив!» – «Сегодня она поет – она играет – она танцует – похлопаем ей вызовем ее! она так мила! у нее такие глаза! такая ножка! такой талант!..» Занавес подымается. Молодой человек, его приятели, переходя с места на место, восхищаются и хлопают. Не хочу здесь обвинять пылкую, ветреную молодость, знаю, что она требует снисходительности. Но можно ли полагаться на мнения таких судей?..»
Участники «Зеленой лампы» едва ли не те самые молодые люди, которых изобразил здесь Пушкин. Поэт скептически относился к репутациям актеров: «Трагический актер заревет громче, сильнее обыкновенного; оглушенный раек приходит в исступление, театр трещит от рукоплесканий».
Значит, и раек не лучше партера. Солидные зрители кресел, пожалуй, хуже и молодых повес, и буйного райка. Эти солидные люди, «носящие на лице своем однообразную печать скуки, спеси, забот и глупости», суть самые вредные зрители, охлаждающие актеров своим тупым и надменным равнодушием. Но истинный талант побеждает даже эту убийственную косность привилегированного общества. Такова Семенова. Она обладает талантом оригинальным. «Бездушная французская актриса Жорж[176] и вечно восторженный поэт Гнедич могли только ей намекнуть о тайнах искусства, которое поняла она откровением души».
Пушкин перечисляет достижения ее репертуара: «она украсила несовершенные творения несчастного Озерова[177]», она воскресила гений французских классиков в стихах Катенина, «полных силы и огня, но отверженных вкусом и гармонией», «Семенова не имеет соперниц». В этих заметках Пушкин полемизирует с определенной партией. Это видно из его оценки Колосовой, которую поддерживал Катенин. Пушкин напоминает об ее дебюте. Колосова выступила при плесках полного театра – «молодая,
Улыбышев Александр Дмитриевич (1794–1858) – переводчик Коллегии иностранных дел, музыкальный критик.
Семенова Екатерина Семеновна (1786–1849) – трагическая актриса. Ушла со сцены в 1826 г. Жена князя Ивана Алексеевича Гагарина (1771–1832).
Сосницкая Елена Яковлевна (1794–1871) – петербургская актриса на ролях субреток и бойких барышень.
Колосова Александра Михайловна (1802–1853) – петербургская драматическая актриса.
Истомина Евдокия (Авдотья) Ильинична (1799–1848) – ведущая танцовщица петербургской труппы, исполняла партии в балетах на пушкинские сюжеты, упомянута в «Евгении Онегине».
Жорж (Mademoisell Georges, 1787–1867) – сценический псевдоним Жозефины Веммер, трагической актрисы, с большим успехом игравшей роли цариц в классических трагедиях.
Озеров Владислав Александрович (1769–1816) – драматург, член литературного кружка неоклассиков. Говоря о «несчастном Озерове», Пушкин имеет в виду душевную болезнь драматурга, начавшуюся в 1809 г.
