октябрьской погоды. Синее безоблачное небо вдруг застилают беспросветные тучи, волны тяжелеют, вода становится чёрной и тревожной. Несколько минут льёт холодный дождь вперемежку с градом. Мгновение – и снова солнце господствует, как будто и не было шторма. Загорается прибрежное золото тростниковых зарослей, голубеет озёрная гладь. Кажется, кто-то волшебным жестом снял черное покрывало и оживил сказочное царство света и цвета.
Я вспомнил причуды карельской осени, раскрывая челмужские иконы: чёрная густая олифа свободно удалялась с живописной поверхности. Краски буквально полыхали синими, красными, жёлтыми оттенками, когда я снимал компрессы. Они были живые, словно почерпнутые из воды, подсмотренные на небе, поднятые с земли. Я долго не мог заснуть в тот вечер, возбуждённый открытием праздничной гармонии. Окна мастерской, стоявшей у кромки кижского берега, выходили на водную гладь. Лучи солнца осветили пробуждающееся озеро и живопись челмужских икон. Пейзаж за окном и древняя живопись были сотканы красками с одной палитры. Художник сумел, не выходя за пределы иконописной символики, дословно повторить северную цветовую фантазию и запечатлел с помощью искусства красоту окружающего мира, пропел гимн природе озёрного края.
В долгие годы болезненной изоляции снились мне Кижи и елуповский дом. Боялся, что погибнет моя любимая деревня. И переживал не напрасно. Юрий Борисович Елупов с трудом справлялся с непривычной для профессионального инженера ролью деревенского фермера. Но Бог не оставил наше гнездо на произвол судьбы. Внук Бориса Елупова, Вячеслав Юрьевич, стал хозяином крупного маслозавода в Петрозаводске, а зять Юрия Борисовича, Илья, строит первоклассную уютную гостиницу в Ерснёве. Пробурили стометровой глубины скважину, в номера гостиницы поступает серебряная вода. Давалось всё нелегко молодым ребятам, да и самому Юрию Елупову и его жене ой как приходилось вкалывать, обихаживая коровушек.
В Петрозаводске, как и во Пскове, пришлось мне посетить кладбище: пока я вынужденно отсутствовал, здесь появились могилы замечательных моих друзей-коллег, талантливых скульпторов Лео и Хенно Ланкиненов, тонкого графика и поэта Алексея Авдышева, замечательного дизайнера, скульптора и художника Эдуарда Акулова. Сопровождала меня в траурном визите любимая моя карельская художница Тамара Юфа (Чванова), дочь елецкой кружевницы. Сорок лет назад увидел я её очаровательный «Ладвинский пейзаж» на республиканской выставке и с тех пор покорён дивными её иллюстрациями к «Калевале», поэзией тонкой живописи и графики прекрасной Тамары. Сейчас она много времени проводит в церкви, но работы не оставляет, понимая, что труд – высшее служение наше на Земле. Я рад, когда ощущаю теплоту, исходящую от её живописных работ, теплоту, полученную от доброй её мамы, простой русской кружевницы, всю жизнь отдавшей работе и воспитанию талантливой дочери.
В конце 2002 года в Петрозаводске закончили реконструкцию Музея изобразительных искусств. Приехав на торжества по случаю его открытия, я получил
