меня старательно игнорировали, да так мастерски, что иногда самому казалось, что меня не существует, сейчас я ловил на себе взгляды, в которых читалось презрение и… страх.
Я знал, что выгляжу по-другому. Мое тело продолжало меняться – как и мозг. Раньше я полагал, что встреча с девонами как-то повлияла на меня, но теперь знал, что вред был нанесен намного раньше. Изначально я был создан, чтобы стать чужим подобием и встреча с девонами совпала с переломным моментом в перестройке всего организма. Адар сказал, что, кроме меня, было еще девять подобных детей. Никто из них не пережил первого этапа – внутренних изменений. Их мозг просто перегорел, как сгорают электроприборы, если напряжение в сети слишком высокое. И я по всей логике должен был погибнуть. Начиная с того самого момента, когда меня впервые затрясло в припадке эпилепсии (как думали врачи) в тринадцать лет, каждый день я был невероятно близок к смерти, но почему то выжил. Тали нашла меня в момент кризиса, и помогла научиться контролировать себя. Когда я пришел в Явин, чтобы убить Адара, изменения стали приобретать стихийный характер. Я менялся стремительно, что радовало Адара и пугало остальных девонов.
Для них я был чем-то вроде Франкенштейна – чудовищным созданием, появившемся в результате слишком смелого эксперимента.
Тали провела меня к приемному залу. Возле дальней стены находилось массивное кресло, в котором и восседал Иниас. Его конечно, успели предупредить о моем появлении, так что он смог подготовить необходимые декорации. Чтобы подойти к нему, требовалось пройти по довольно длинной дорожке, по обе стороны которой застыли твата. Я знал, что приемный зал использовался редко и по особым случаям. Чаще всего девоны предпочитали решать вопросы в менее претенциозной обстановке. У Адара был кабинет, где обычно и собирались на различные совещания; уверен, что и у Дахара Иниаса такой кабинет имелся. Так что все это было специально для меня. В торжественной атмосфере зала читалось «почувствуй свое место, человек». Действительно, прохождение между охранниками, которым, несмотря на свой рост, я был чуть выше плеч, не способствует поднятию самооценки. Но я выработал иммунитет к подобным вещам еще в первые месяцы жизни среди «Правящих» девонов.
Сразу за нами вошел Юрван, и обойдя зал по периметру, встал рядом с отцом. Две пары ледяных глаз уставились на меня.
Не могу сказать, что я скучал по всему этому. Какого черта я вообще сюда приперся?
Я слегка поклонился и позволил себе ироничную улыбку.
– Я польщен таким приемом. Столько усилий, и все ради меня. Не стоило, право.
Иниас и Юрван предпочли хранить презрительное молчание.
– Дахар, это тот, о ком говорил мой отец. – Тали пыталась как-то исправить положение. – Адар очень его ценил и считал, что Артур может нам помочь.
– Тали, я рад, что ты снова с нами. – Иниас приветливо кивнул и протянул руку, которую Тали вынуждена была принять. – Займи свое место, дочь, – он другой рукой
