так великодушно. И никого из них она не жаждала так сильно.
Почему позволила ему уйти?!
Почему не крикнула: «Марш в постель»?!
Почему не опробовала на нем все те штучки, о которых столько читала, но не решалась предложить всем тем мужчинам, что были до него?!
Ответ прост: только с Громовым она забывает обо всем, впадает в транс, только ему доверяет интуитивно и безмерно.
Глупая женщина!
Ничего, завтра она найдет его, отругает и залюбит до потери сознания. Если, конечно, он все еще мечтает о ней. Если все, что между ними произошло, для него так же важно, как для нее. Если…
Странно. Неужели они с Лизой забыли закрыть дверь гостиничного номера? А еще выключить свет и телевизор?
– Мила, дорогая, наконец-то! Я соскучился.
Только не он!
– Как ты вошел? – навстречу двигался высокий мужчина в банном халате и с мокрыми волосами, тщательно зачесанными назад. – Борис, ты принимал душ? В моем номере?
– К сожалению, в той дыре, где меня поселили, нет джакузи. Ты же знаешь, как я люблю пузырьки и массаж. Жаль, что ты не пришла чуть раньше. Мы могли бы понежиться вместе.
Они проделывали это десятки раз. В прежней жизни. Почему сегодня привычное кажется таким… невозможным?
Голос Бориса звучал исключительно доброжелательно, почти благодушно, одеколон был дорогим и приторным, а объятия – радушными, но слишком тесными. Камилла чувствовала себя так, словно ее заперли в золотой клетке, и быстро отстранилась, позволив твердым губам лишь скользнуть по щеке. Но мужчина никак не отреагировал на ее неприветливость и направился к бару.
– Так как ты сюда проник? – Камилла выключила телевизор и устроилась на пуфике, чтобы никто не мог сесть рядом. Казалось странным, что раньше прикосновения Бориса не вызывали у нее дискомфорт.
– Портье вошел в мое положение и дал ключ от твоего номера.
– Положение? Что-то произошло? Ты выглядишь очень даже неплохо.
Говоря это, она не покривила душой. Хотя в прошлом году Борису исполнилось сорок, он весьма и весьма тщательно следил за физической формой и питанием. Возможно, поэтому и выглядел значительно моложе своих лет. Немногие знали о том, что начав седеть, он начал красить роскошные, густые волосы очень дорогой краской со странным названием «Незрелый каштан». Камилле об этом случайно проболтался его стилист. Хотя, что тут такого? Она – не ханжа.
Борис нравился ей, иначе Ками не согласилась бы стать его любовницей. Но женой? Нет, его женой становиться не хотела. И избавиться от возникшего отчуждения не могла. Этот мужчина раздражал ее все больше.
– Не беспокойся, любовь моя. Я лишь сказал этому приятному мужчине, что мы с тобой состоим в гражданском браке, и мне очень хочется тебя удивить.
Знакомая белоснежная улыбка только подлила масла в огонь ее гнева. Решив, что пожалуется на портье завтра, Камилла едва удержалась от крика, но негодования в голосе скрыть не смогла:
– Зачем?
