где был напечатан «Выбор Геркулеса» Ксенофонта с двусмысленной иллюстрацией (юного Геркулеса с внушительной палицей ласкает весьма миловидная Безнравственность){168}. Сюжет давал Сезанну возможность посмеяться над всеми, в том числе и над собой. И заодно обыграть слово droit, означающее право или прямой и узкий, правый (в смысле стороны) или праведный путь, которым он должен следовать, иными словами, путь Добродетели. Эта аллегория и игра слов акцентированы в первой строке.
Увы, избрал я Права торный путь.
Нет, не избрал – был принужден избрать!
Три года Права тяжкая печать
Несносным грузом мне давила грудь.
Взываю к вам, Пинд, Геликон, Парнас, –
О музы, кто б меня от муки спас?
Кто б пособил страдальцу, что зазря
От вашего отторгнут алтаря?
Вот Математик – хмур и бледен он,
Как будто в бледный саван облачен.
От мертворóжденных его задач
Вас, сестры-музы, разбирает плач.
Но знаю: даже менее по нраву
Вам с Аполлоном тот, кто предан Праву!
И все ж – о снисхождении молю:
Я занят тем, что сам я не люблю!
К заблудшему склоните взор благой,
И я до гроба буду вам слугой{169}.
Сезанн оставался пленником ужасного Права, пока не взял судьбу в свои руки, отказавшись регистрироваться на следующую учебную четверть. До этого момента он страстно мечтал об освобождении. «Когда я разделаюсь с правом, я, может быть, получу наконец свободу заниматься тем, что мне кажется стóящим, – писал он Золя в апреле 1860 года, словно задерживая дыхание. – А может быть, я смогу приехать и присоединиться к тебе»{170}. Какой бы робкой ни была эта попытка бунта, ее, учитывая все обстоятельства, не следует недооценивать. Он оставил путь добродетели. Оставался один щекотливый вопрос: как выторговать себе возможность ступить на путь порока?
В течение нескольких следующих месяцев Сезанн, несмотря на жаркие мольбы Золя, держался тактики сознательной неопределенности во всем, что касалось будущего, чем доводил своего друга чуть ли не до безумия. Лакмусовой бумажкой должен был стать Париж. Позволит ли Луи Огюст сыну рискнуть, как рискнул сам сорок лет назад? Никто не взялся бы предсказывать. А тем временем назрел еще один неотложный вопрос. В феврале 1860 года Сезанну выпадает жребий служить в армии (двадцатилетние подлежали призыву); в мае его признали годным к военной службе. Отец откупает его: обычное дело для тех, кто мог себе это позволить. В июле, после того как необходимое число призывников от округа было набрано, Сезанн получил бумагу, освобождавшую его от армии. Должно быть, все вздохнули с облегчением. В том же месяце Золя узнает от Байля, что «приезд Сезанна в Париж – дело почти наверняка решенное»{171}. Звучало обнадеживающе, но по-прежнему неопределенно.
Об аллегории «выбор Геркулеса» у Продика Кеосского см.:
Сезанн – Золя, 7 декабря 1858 г.
См.: Золя – Сезанну, 5 мая 1860 г.
См.: Золя – Сезанну, без даты [июль 1860 г.]. Ibid. P. 214.
