тихо ответил Дикий. Он услышал сопение, понял, что девочка уснула, и следующую фразу произнёс не для неё, а для себя: – А зло не терпит ничего хорошего.
Глава VII
в которой Ушастая Бетти получает волшебный «указатель» для поиска Непревзойдённой, Полика знакомится с Кавальери, а Захариус Удомо отправляется в Плесень
– Итак, последняя из Непревзойдённых потеряла память и больше не угрожает моим планам… Но правда ли это? – Сидящий за рабочим столом Удомо отвлёкся от своего занятия – он собирал какое-то механическое устройство – и посмотрел на Истукана. Внимательно посмотрел, как будто действительно ждал ответа от облачённого в чёрные доспехи воина. А тот привычно промолчал, стоя в положении «смирно», слева от входной двери.
Иногда Захариусу не хватало собеседников, поскольку колдун искренне считал свои мысли и планы слишком умными для того, чтобы их мог понять кто-то из помощников. Ну в самом деле, не требовать же совета от Нелепого Марчелло, правда? Или от главного Кияшко, который научился считать лишь на четвёртом году обучения в школе? Оставаясь при этом в первом классе… Или от Трынделя, который в школу вообще не ходил…
Чёрный воин тоже не понимал хозяина, но Удомо давным-давно привык видеть в Истукане надёжного, умеющего хранить тайны собеседника и во время размышлений частенько обращался к нему: задавал вопросы и придумывал за молчуна ответы.
– Ты прав, Истукан: пленница не страшна. Полика взаперти, ничего не помнит, ничего не знает и лишена Самоцветного Ключа. Но что делать с её сестрой? Ведь даже одна-единственная Непревзойдённая способна нарушить мои планы… Что ты сказал?
Истукан продолжил молчать со всей возможной почтительностью. На самом деле он вообще не умел говорить, но колдуна это обстоятельство не смущало.
– Ты тоже полагаешь, что ученица Непревзойдённых опасна?
Тишина.
– Но она совсем маленькая и ничему толком не научилась.
Никакой реакции.
– Сегодня ты необычайно красноречив, – рассмеялся Захариус, откидываясь на спинку кресла и выключая настольную лампу, которая освещала царящий на столе кавардак: листочки с обрывками записей; блестящие инструменты – щипчики, кусачки и отвёртки, которые больше подошли бы часовщику, нежели волшебнику; кусочки каких-то камней, металла и проволоки, шестерёнки, винтики, гайки и прочие детальки. – Плохо не то, что на свободе осталась одна маленькая ученица, с ней, в конце концов, можно справиться. Плохо то, что Хиша видел представление. Страус, конечно, не гений, но мозги у него работают, а значит, он наверняка разгадал мою тайну и понял, что я лишаю Непревзойдённых памяти о Прелести. Хиша расскажет мафтанам, мафтаны расскажут красно-синим, те – феям, и все объединятся против меня. – Удомо вздохнул с искренней печалью. – А ведь я так хотел, чтобы всё прошло тихо и мирно, без ненужной агрессии и сопротивления.
И чтобы в один прекрасный день громогласные герольды провозгласили его владыкой Прелести, а все феи и все Дворы, все Прелестные Животные, все люди, младшие народцы и прочие обитатели мира –
