речами о свободе личности и вероисповедания. – Инигард внезапно замолчал.
– Что же вы намерены делать, бардалг? – спросила Кайдлтхэ.
Ах, светлая госпожа! – Владелец замка сделал несколько глотков вина. – Созвал вассалов. Хвала богам, они сохранили верность императору и сюзерену. Каждый привёл с собой пять-шесть человек. В итоге имеем двадцать шесть тяжёлых всадников, с полсотни лёгкой кавалерии и около ста арбалетчиков, лучников и копейщиков. Прибавьте сотню ополченцев. Тут, правда, дела обстоят гораздо хуже. Люди не обучены, вооружены чем попало. Я раздал кое-что из собственных запасов. В общем, сойдут за пехоту. Как видите, войско небольшое. Но если помогут другие бардалги, то тысячу бойцов наверняка соберём. Содервиг – довольно крупный город, конечно по меркам провинции, но едва ли там найдётся и пятьсот бойцов. От силы человек четыреста. Наёмники гильдии дела не решат. На всю империю их не более пяти тысяч. А империя велика, почитай под триста городов. Везде не поспеешь. Вот и выходит, в чистом поле такую банду разбить можно и моими силами. Да только попробуй выманить этих каналий за городские стены! Ну, ничего, для начала займёмся фуражирами. Пусть передохнут с голодухи.
– А дальше? – не унималась Кайдлтхэ.
– Дальше-то? – удивился Инигард. – Светлая госпожа, молю богов дать сил справиться с содервигскими смутьянами. А ведь знаете, я где-то понимаю купцов. Только безусый юнец при слове «война» представляет себе романтические картины, восторженные взгляды прекрасных дам, ратные подвиги, славу, почести… Вам ли объяснять, друзья мои, что война – это не только грязь, вонь и кровь, тяжёлая работа, но и проклятущие счета, описи, долговые расписки, учётные книги, свиньи, коровы, лошади, сено, кашевары, кузнецы… Видели, каким хозяйством замок оброс? На одного воина приходится два работника. И всему требуется лад и глаз, потому как, ежели где какую мелочь недоглядишь, сразу на войске сказывается. И кругом нужны деньги, деньги, деньги, много денег, будь они трижды неладны! Но, боюсь, мои приземлённые мысли навевают на вас скуку. Вы ведь, светлая госпожа, желали задать несколько вопросов. Я внимательно слушаю.
– Да, вы правы, бардалг, – ответила Кайдлтхэ. – Я хотела расспросить вас о светлом господине Элидирге. Точнее, о его смерти. Есть ли у вас какие подозрения?
– Подозрения? Как при моей должности не иметь подозрений?! Натурально, имеются. И не только подозрения, но и определённые предположения. Но все они по большей части умозрительны и не подкреплены непреложными фактами. Вот ведь в чём закавыка.
– И всё же.
– Знаете ли, дело тут тёмное, политическое, да кое-какие зацепки найдутся. Вскоре после вашего отъезда светлый господин Элидирг бросил все дела и выступил в Ромедер. Придворные, связанные с гильдией, выказывали на сей счёт большое неудовольствие. Особо ретивые даже пытались обвинить в измене. Дескать,
