ещё время от времени и подновлять надо. В самом деле, нельзя же в восемьдесят восемь лет выглядеть на сорок? Пойдут совсем ненужные разговоры.
Ни в коем случае не нарушать! – повторил дядя Яник, сидя в любимом своём кресле, обитом чёрным бархатом. Ведь протащил же как-то в Сумрак… или сотворил тут подобие. – Помни, сотни глаз на тебя смотрят. Большей частью с завистью. Ещё бы, единственный наследничек. Небось подсчитывают, сколько ты по завещанию получишь и как таким безумным капиталом распорядишься. Ну, тут мы им дадим возможность всласть почесать языки. Не забыл, надеюсь, как в руках карты держать?
Ещё бы мне такое забыть! Уже более полутора лет видеть их не могу. То есть наяву стараюсь не видеть, а вот над снами своими, как выяснилось, я не властен. Это ж мне только в первые дни после посвящения думалось, что маги могут всё. «С людьми – да, почти всё, – разрушил мои тогдашние мечты Александр Кузьмич, – а вот над собою… раны, скажем, залечить пара пустяков, но снами своими распоряжаться мы не можем».
Когда, дядюшка, собираешься явить себя людскому обществу? – поинтересовался я, хотя и без того знал – через неделю приедет в Тверь новый начальник конторы, назначенный сюда из Петербурга самим Степаном Ивановичем Шешковским, коего вся Россия трепещет.
Граф Сухоруков Иван Саввич, как это тебе великолепно известно, пожалует в Тверь к празднику Благовещения, – скривил тонкие губы дядя. – Та к что неделя у тебя есть, гуляй… в пределах разумного. Всё ж таки траур, кутить по-настоящему не след.
Не жалко с именем, данным при крещении, расставаться? – не удержался я от вопроса.
Так то ж для людей, племянничек, то всего лишь для людей… – хмыкнул дядюшка. – Вот погоди, лет через двадцать и тебе придётся сию штуку проделывать. Мне-то даже лучше, я посвящение в сорок лет прошёл, а на сорок можно долго выглядеть, такой уж это возраст, воистину средний. Тебе же, двадцатипятилетнему, мужать надлежит… лет через десять люди обратят внимание, как моложав этот офицер, одолевший середину четвёртого десятка… через пятнадцать они начнут задумываться, через двадцать – пойдут нехорошие шепотки. Придётся личину цеплять, но вечно же это делать нельзя. Как в Священном Писании сказано: «лет наших семьдесят, а кто телом крепок, то восемьдесят…» Так что время от времени умирать нам следует. Это всё равно как в баню ходить, только реже.
Ничего нового он не сказал, всё это мы давно уже обсуждали и вдоль, и поперёк. Но возраст есть возраст даже у Иного – дядюшка (которому я хоть и приходился племянником, но внучатым) любил поговорить, и притом частенько повторялся. Или притворялся… С него станется.
Глава 2
То, что оказался я в тверском Дневном Дозоре, под начальством дядюшки, – это, можно сказать, подарок судьбы. В судьбу, конечно, верить не следует, однако ж её дарами пренебрегать не стоит. Особенно когда она не слишком щедра.
В Петербурге у меня не заладилось со Святок. Можно
