тем же. Аристотель, создавая свое правило нравственности, ставшее впоследствии «золотым», думал и писал, кажется, именно так, или почти так. Относись к людям так, как тебе хотелось бы, чтобы они к тебе относились. Так, кажется, это звучит. По-моему, я не запутался. Одним словом, спешите делать добро. Мне хочется сейчас услышать возражения, если они есть, конечно. Правда, у меня самого есть вопрос к этой «золотой» формуле. Всегда ли люди понимают, что им делают добро? А если понимают, всегда ли считают добром то, что сделали для них из лучших побуждений? Больше того. Всегда ли люди хотят, чтобы им помогали, если добро это и помощь тоже? Например, я с сегодняшнего момента выбираю Вас (здесь ведущий действительно выбирает одного из, на его взгляд, самых сумрачных, неприступных с виду участников и подходит к нему, вызывая на диалог) в качестве постоянного объекта моих добрых дел. Я окружаю Вас своей заботой и вниманием, я стремлюсь делать Вам добро, всячески помогаю Вам, как могу и по моему разумению. У меня же есть какое-то свое представление о том, что такое добро, вот я и действую в соответствии со своими представлениями об этом. Я даже никакой благодарности за это не прошу. Просто с некоторых пор Вы, хотите Вы этого или нет, постоянно чувствуете себя окруженным моей добротой. Ну, как Вам такая перспектива? Прельщает? (Участник диалога, как правило, не очень рад, делает кислую мину, отказывается от моего «добра». Кто-то, а иногда и сам собеседник заявляет, что это «демьянова уха», что необходимо сначала понять, нужно ли это все конкретному человеку, а потом уж и лезть со своей добротой. Здесь может возникнуть подобие обмена мнениями на тему «Почему мне не нужна Ваша доброта».)
– Таким образом, нам с Вами стали ясны некоторые ограничения «золотого правила нравственности». Прежде, чем применять его, полезно разобраться в человеке, понять его. Можно ли сформулировать более мягкую, чем предыдущая, но тоже весьма простую аксиому, связанную с общением? Например, так: «Счастье – это когда тебя понимают». Давайте примем теперь эту аксиому, если у нас с Вами нет протеста против нее. (Ведущий при этом выбирает другого участника и подходит к нему, вступая в похожий диалог.)
– Вы знаете, я хочу признаться Вам, что я Вас прекрасно понимаю. Я просто Вас очень чувствую. Я чувствую, когда Вы сердитесь, когда Вам скучно, когда – весело. У меня такое ощущение, что я по всему Вашему виду просто как бы читаю Вас. Я понимаю Вас что называется, на все сто. Даже когда Вы пытаетесь скрыть какие-то свои мысли, чувства, желания, я, тем не менее, понимаю Вас, окончательно и бесповоротно. Вы для меня являетесь кем угодно, но только не загадкой. Ну, как Вам от такой перспективы? От такой перспективы быть понятым, расшифрованным до самого конца?
(Участник, испытавший такое нападение, как правило, также, как и первый, не испытывает большого восторга. Он сообщает, что ему это все мало приятно. Кто-то заявляет, что другого человека до конца понять невозможно, и если некто убежден, что понял хотя бы одного человека до самого что
