солдатом, лежащим на смертном одре, но она ничего не могла с собой поделать. Даже сказанные в лихорадке, слова майора всегда трогали ее сердце. Самые незначительные его высказывания казались ей более существенными, чем самый серьезный разговор с Реджем.
Однако майор мертв, а Софии не оставалось ничего иного, как слушать, в чем заключается преимущество черных галстуков над синими.
Редж как раз высказывался в пользу черных, когда София поднялась с кушетки. Она не могла бы сказать, что ее к этому подтолкнуло, но все ее существо внезапно охватила ярость. Щеки ее запылали, а глаза сверкнули решимостью.
– Я уезжаю, – сказала она.
Редж уставился на нее с приоткрытым ртом. Если бы она дала ему время, он бы, она не сомневалась, предложил ее проводить. К тому же не менее трех из окружавших Софию джентльменов вызвались отыскать ее мать. Но она лишь покачала головой.
– Я уезжаю в Стаффордшир завтра утром, – заявила она всем и каждому, – и никогда не вернусь.
«Если жизнь игра, – решила София, – значит, пришло время начинать играть по собственным правилам».
Стоя на крыльце лондонского особняка, майор Энтони Вайклифф ошеломленно смотрел на дверь. На ней не было дверного молотка, и это значило, что жильцов нет дома. «Но София не могла уехать, – твердил он сам себе оторопело. – Она не могла покинуть Лондон».
– Но где же она тогда? – спросил он вслух.
Ответа не последовало, да он и не рассчитывал его получить. Но все же обернулся и гневно уставился на своего денщика Керби.
– Где она может быть? – повторил он.
Денщик, не имея об этом ни малейшего понятия, продолжал хранить молчание. Вместо него ответил голос с улицы:
– Леди София уехала из Лондона.
Энтони развернулся на своей больной ноге и уставился на высокого, щегольски одетого господина, во внешности которого было что-то знакомое. Он напряг свою память. Реджинальд Питерс, лорд Кайл – так звали этого человека. Он знавал его в детстве, когда они вместе учились в Итоне. Прошло много лет с тех пор, как они виделись в последний раз. Кайл был наследником титула и огромного состояния. Он был хорош собой, элегантен, прекрасно образован, в то время как сам Энтони в школе был толстым, неповоротливым и не особенно сообразительным – особенно это касалось латыни и древнегреческого языка. Но хуже того, Энтони был лишь вторым сыном графа. После окончания школы отец купил ему военную форму, и с тех пор он ничего не слышал о своих школьных товарищах.
И вот он, Кайл, перед ним, приветствует его дружелюбно, словно они все еще учатся в Итоне.
– Энтони, старина, ты ли это? Да еще и в мундире! Каким, однако же, ты стал…
Энтони сухо кивнул, понимая значительность такого комплимента в устах этого денди. Но его мысли оставались сосредоточенными на его будущей жене.
– Где же леди София? Сезон только закончился. Не могла же она так рано уехать.
Лорд
