населения ворует у другой?.. Мысли Дознавателя двинулись было вновь по привычному кругу, но тут на веранде появились долгожданные визитеры, а пустой графин на столе сменился полным.
Адриеш оказался красивым юношей, как две капли воды похожим на Старшего Тавилау, каким тот был, наверное, лет с полста тому – хорошо сложенным, рослым, с густыми черными кудрями и с постоянной полуулыбкой на губах. Выражение его лица будто говорило собеседнику: «А я про тебя кое-что знаю!» Одет он был броско, богато и по последней столичной моде, так что молчаливая, худощавая и скромно одетая Юнра рядом с братом казалась совершенно невзрачной. На увещевания Рекифеса Адриеш отвечал уверенно и напористо, а затем и сам перешел в атаку – должно быть, знал, что нет обороны лучше нападения.
Чем дальше, тем больше Рекифес терял терпение. Этот тип людей был хорошо знаком и неприятен многоопытному немедийцу: самовлюбленный мальчишка, полагающий, что весь мир обязан крутиться вокруг него одного. Адриеш слишком явно гордился своим умом и проницательностью, а еще того пуще – состоянием своего отца (в котором, если разобраться, у сына не было ни малейшей заслуги). К тому же его обманчиво вежливый тон содержал столько скрытого ехидства, что в конце концов изначальное намерение Верховного Дознавателя сохранять спокойствие испарилось начисто.
Он прервал нахального юнца посередине очередной язвительной фразы самым незамысловатым образом – грохнув кулаком по разбросанным на столе экземплярам «Вестника». Оба Тавилау, подскочив от неожиданности, в испуге воззрились на немедийца.
– А теперь послушайте меня внимательно, ваша светлость,– в эти два слова Рекифес влил столько яду, что достало бы отравить быка: семейство Тавилау, будучи лишь купеческим домом, не имело прав на дворянский титул. – Хватит болтать попусту. Если по молодости лет вам не хватает своего ума, чтобы представить последствия своих выходок, так я вам скажу. Прямо и грубо, как подобает тупому солдафону – я ведь, по-вашему, таков? Так вот: вы распускаете гнусные сплетни о представителях городской знати, об уважаемых семействах…
– Это не сплетни! – перебил разом побледневший юноша.
– Если это правда, будь любезен представить доказательства! – рявкнул немедиец, окончательно плюнув на условности. – А пока все вот это, – Рекифес сгреб пачку «Вестника» и потряс бумажным ворохом перед носом отшатнувшегося студиозуса, – ничем не отличается от похабных рисунков на заборе! «Городской Совет страдает слабоумием», каково? «Аристократка участвует в ритуалах чернокнижников», полный вздор! Или «советник Арлин тайно посещает бордель для мужеложцев» – ты его там видел, в этом борделе?! Может, свидетелей приведешь?! Я тебе говорю: если вы не угомонитесь, ты и твоя сестрица, у Дома Тавилау будут большие неприятности! Хочешь восстановить против себя всю городскую Управу и весь квартал Ламлам? Хочешь разорить свою семью бесконечными судами? Ну так разоришь! Это во-первых, а во-вторых…
– Но ведь… – заикнулся
