style="font-size:15px;"> Вначале хотел назвать рассказ по-другому. Например, «Окольный путь в дальнем походе за аленьким цветочком». С другой стороны, рассказ же не только про меня, моих друзьях и книге Милорада Павича «Хазарский словарь», а про то, как я рискнул дать почитать ее своим же героям и что из этого вышло. Наблюдать за этим действом было интересно и познавательно.
Любопытно наблюдать за теми, кто читает про себя и про своих друзей. И я не пожалел о принятом рискованном решении. Во-первых, никто не обиделся. А во-вторых, у меня появились новые впечатления, которыми я и хочу поделиться. Читали вслух. Все вместе и в присутствии нескольких любопытных со стороны. И вот что занимательно.
Когда читали про доктора Хо, то смеялся доктор Ко. Когда читали про доктора Ко, смеялся доктор Хо. А когда читали про доктора Во, смеялись и доктор Ко, и доктор Хо. Заодно выяснилось, что доктор Во на правах редактора и издателя кое-что подкорректировала. Я все оставил как есть, чтобы реакция на написанное и прочитанное была такой, какая она есть и какую хотелось получить не только тому, кто написал, но и тому, кто хотел улучшить, подправить, уточнить, изменить. Подправить карму, так сказать.
А написанное мной продолжение рассказа получается как бы избранное из изданного или изданное из избранного. Оно же, изданное или избранное, уже после того, как автор закончил работу над своим произведением, в режиме устного творчества, в условиях многочисленных предложений по улучшению, дополнению, сокращению перестает подчиняться автору и живет собственной жизнью. И сделать с этим уже ничего нельзя. Попробовать, конечно, можно. Но лучше не будет. А хуже может быть. Вот вопрос: поставлена автором точка?
– Поставлена! – ответ.
Все. Далее от него, автора, уже ничего не зависит. Он свои мысли изложил, факты интерпретировал. А дальше пусть решает читатель. Додумывает, для себя дописывает, приписывает, улучшает, причесывает, сокращает, дополняет.
Зато потом доктор Хо сказал, что книгу он вовсе не с полки брал, а взял ее у доктора Ко дома и потому считал, что эта книга его. Доктор Ко тут же сознался, что книгу взял именно у меня. И все хотел вернуть обратно на полку, но не успел. Она куда-то исчезла. Зато про кукурузные воздушные хлопья – чистая правда. А про ложку серебряную он не помнит. Мед помнит. А про ложку, тем более серебряную, не помнит. Хотя…
Пришлось напоминать ему другой эпизод. Как однажды ехали из лагеря домой на моей машине. Я за рулем. Доктор Хо рядом. А доктор Ко сел на заднее сиденье один, принял позу для медитации, то есть сел по-турецки, со скрещенными ногами, и, пока сидел тихо и ничего не делал, мы про него забыли. А зря. Зря потому, что вначале мы умылись горькими слезами, а потом пришлось останавливаться, проветривать салон и ждать, когда доктор Ко перестанет источать запахи чудодейственного пахучего бальзама, который он привез из Индии и «аромат» которого должен был предупредить вероятную простуду у него и у нас с доктором Хо после купания в ледяной воде горного
