этап осмотра не только не приближал Энрико к разгадке состояния старика, но все дальше уводил от нее. Заканчивая обследование, доктор Бордезе понял, что попал в затруднительное положение.
Перед ним находился больной, в состоянии которого он не мог разобраться. Он не понимал, что с тем происходит.
Доктор в замешательстве отошел от Фохаэтдина и остановился в нескольких шагах от него.
Наверное, Энрико выглядел не самым лучшим образом, потому что Салах робко поинтересовался:
– Что-то не так, уважаемый сеньор Бордезе?
– Скажу честно, случай весьма необычен. К сожалению, мне не удалось поставить диагноз. Придется хорошенько подумать, прежде чем я сделаю это.
– Вы хотите сказать, что не знаете, чем болен Фохаэтдин, и поэтому неизвестно, как его лечить? – еще тише осведомился Салах.
– Мне неприятно в этом признаваться, но именно так пока и обстоит дело. Заметьте, я сказал «пока». Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Поверьте, этот случай уникален, и здесь есть над чем поразмышлять.
Доктор сел недалеко от Фохаэтдина и, подперев подбородок рукой, устремил взгляд на старика.
В задумчивости он провел около получаса. Не найдя нужного решения и совершенно отчаявшись, он резко поднялся и направился к выходу. Остановившись у порога, Энрико обратился к переводчику:
– Сейчас мне необходимо встретиться с Гефаром, и я прошу вашего содействия в переводе.
– Вы что-нибудь придумали? – с надеждой в голосе поинтересовался Салах.
– Нет. Именно поэтому и не имею права держать в неведении людей, которые каждую минуту лелеют надежду на выздоровление дорогого им человека, всецело при этом полагаясь на мой опыт и мастерство.
Я не вправе вводить их в заблуждение. Мне неизвестно, что произошло со стариком, и, к несчастью, я не в силах оказать ему помощь. Надо иметь мужество, чтобы признать свою несостоятельность, и сейчас я готов это сделать.
– Подождите, но вы сказали, что вам необходимо все хорошенько обдумать. Это же ваши слова. Зачем прежде времени расписываться в собственном бессилии? Если за тридцать минут вам ничего не пришло в голову, то это совсем не значит, что в следующие полчаса не возникнет никаких мыслей. Разве я не прав?
Энрико, не отвечая переводчику, вышел на улицу и направился к Гефару.
Салах последовал за ним.
Гефар расположился неподалеку от дома Фохаэтдина и пребывал в томительном ожидании.
Увидев доктора, он бросился к нему навстречу.
– Что вы можете сказать о состоянии старейшины?
Энрико не умел и не хотел обманывать. Потупив взор, он честно рассказал о реальном положении дел. Ему не хотелось признаваться в своем бессилии, но иначе он поступить не мог.
В конце
