щитами (закон возбранял вешать последние на государственные учреждения).
– Памятник Империи? – спросил Гестен.
– Да. Этой аллее больше тысячи лет.
Клиент смотрел в окно с непонятной грустью. Потом еле слышно пробормотал:
– Совершенная работа. Жалко все это утратить…
– За Белой аллеей следят реставраторы, – успокоил его Норберт. – Все-таки достопримечательность. Вот дома – другое дело. У нас так: пока что-то не развалилось, его чинить не станут.
– Вы проверяли, нет ли «хвоста»? – отвернувшись от окна, спросил Гестен уже другим тоном – строгим и деловитым.
– Ага. Нет. А почему должен быть «хвост»?
– Потому что все они хотят присвоить мою коробку, – прошептал клиент.
– Кто – они?
– Коллекционеры, я же вам объяснял, – по его лицу прошла не то судорога, не то гримаса. – После распада Империи образовалось много агрессивных сообществ. Вы слыхали, например, про Слак?
– Рабовладельцы. – Это все, что Норберт знал о Слаке.
– Чудовищный, негуманный мир, – кивнул Гестен. – Во многих регионах Слака природные условия исключительно тяжелые, в то время как технологию производства роботов слакиане утратили. Но, к сожалению, у них сохранились древние боевые звездолеты, что позволяет им заниматься пиратством. Им нужны рабы – для сельскохозяйственных работ, для добычи полезных ископаемых и так далее. Рабы на Слаке быстро умирают, и все равно похищать людей дешевле, чем импортировать роботов. О, я даже во сне вижу, как они тянут руки к моей коробке, но слакианский коллекционер до Валены не долетел. Впрочем, всякое возможно… – добавил он после недолгой тревожной паузы. – Космические путешествия в обычном пространстве занимают гораздо больше времени, чем броски по гиперканалам, но почему бы и нет… Норберт, слакиане – исключительно жестокие существа, вы должны об этом помнить. Хотя я не могу сказать, кто хуже, слакиане или тигонцы.
– А что тигонцы? – Норберт свернул на соседнюю улицу с блекло-желтыми ступенчатыми пирамидами (судя по белью на обнесенных перилами террасах, это были жилые дома) и стеклянными торговыми павильончиками у их подножия.
– Самые настоящие примитивные варвары. – Гестен не сдержал гримасы отвращения. – Патриархальные феодалы. Человеческая жизнь для них – ничто. На беду своим соседям, они тоже сохранили боевые звездолеты. Вы понимаете, что это значит? Тигонские коллекционеры хладнокровно прирежут нас, чтобы забрать мою коробку. Правда, по моим данным, пассажир с Тигоны на Янде отстал от корабля. Но есть еще денорский коллекционер, и я не знаю, кто это… – Он подавленно вздохнул.
– С Денора? – переспросил Норберт.
Несмотря на нервную манеру повествования, клиент рассказывал много любопытного, и он жадно ловил каждое слово.
– В отличие от Слака или Тигоны, Денор
