style="font-size:15px;"> – Сзади пристегнуться нельзя! – сказала тетка не без удовольствия.
– Как нельзя, там же есть ремень!
– Ремень-то есть, но сломался фиксатор! – объяснила тетка, заводя машину и съезжая с бордюра.
«Фольксваген» сильно тряхнуло, и Погодин укоризненно уставился на тетку.
– А что я могу, тут бровка! – оправдываясь, сказала та и, нажав на газ, резко тронула машину с места.
Как выяснилось, для тетки дорога состояла из сплошных ухабов, если же ухабов не было, она ухитрялась обойтись выбоинами или канализационными люками, массивные крышки которых глухо лязгали, когда на них наезжало колесо. Жена и теща притихли сзади, а сам Погодин изо всех сил старался доверять тетке. «Она ведь давно уже ездит и пока ни во что не врезалась; значит, по теории вероятности, у нас хороший шанс уцелеть», – успокаивал он себя.
Кандидат, сам машину не водивший и знавший Москву лишь в центральной ее части, не понимал даже, где они едут. Лишь дважды он ощутил радость узнавания: в первый раз, когда мимо пронеслось здание МИДа на Смоленской, а потом, когда они проезжали длинный плоский дом с полукруглыми окнами, выходивший на Садовое. В этом доме жил официальный оппонент профессор Дербасов, к которому Погодину пришлось ездить раза два перед защитой.
– У тебя когда лекция? – потеплевшим голосом спросила жена, которой интуиция подсказала, что он думает об университете.
– Завтра.
– Ты же говорил: сегодня.
– Ты спутала. Сегодня два семинара для вечерников, – объяснил Погодин.
– А, понятно… Что-то я тебе хотела сказать… – лицо жены приняло значительное выражение. – Не надевай, пожалуйста, под пиджак свитер и не расстегивай верхнюю пуговицу, когда ты в галстуке… И пожалуйста, постарайся поскорее вылечиться, пей те лекарства, что стоят в плетеной корзинке…
Наконец машина свернула на узенькую улочку, потом еще куда-то, и Погодин по облегчению на лице тетки догадался, что они приехали и даже, кажется, остались живы. На минуту они притормозили у закрытых ворот, где к ним вразвалку, по-мальчишески постукивая по ладони резиновой дубинкой, вышел рябой парень-охранник. Тетка крикнула ему, что они везут роженицу; парень засуетился, подбежал к воротам и стал поспешно их открывать, с силой дергая створки. Погодин давно заметил, что многие мужчины, столкнувшиеся с родами или беременными, волнуются больше, чем сами роженицы, руководимые мудрой природой.
Когда ворота наконец открылись, тетка проехала вдоль желтого бетонного забора и остановилась у приемного отделения. Здесь они с погодинской тещей вновь стали быстро и нервно переговариваться, а жена сидела хмурая и напряженная и обеими руками прижимала к животу желтый пакет с вещами.
Потом, забыв о Погодине, три женщины стали подниматься по ступенькам. Он тронулся было за ними, но теща испуганно крикнула:
– Ты что? Куда? Ты
