возглавляемой Морврином. Он все еще опирался на плечо Ллианы с таким видом, как будто ему было тяжело идти, и высвободил его лишь после того, как они зашли в его подземное жилище. Ллиана присела в углу – подальше от ложа, которое в течение уже нескольких дней занимал Махеолас, – и стала наблюдать за друидом, который начал складывать какие-то свои вещи в мешок.
– Еще слишком рано для того, чтобы отправляться в путь, – пробормотал он, словно догадавшись, какой вопрос уже вот-вот готов сорваться с губ юной эльфийки. – Твой отец, несмотря на свой возраст, все время торопится. Ему следовало бы научиться быть терпеливым…
Ллиана не решилась начать расспрашивать друида и попыталась самостоятельно догадаться о том, что сейчас происходит. Ее отец и группа окружавших его воинов, по всей видимости, ждали Гвидиона. Хотя она и делала вид, что ничего особенного не замечает, нужно быть слепой, чтобы не заметить Махеоласа, сидящего среди них со связанными руками и с подавленным выражением лица. Связывают ли руки тому, кого собираются освободить? Конечно же, нет… Тогда зачем его куда-то собираются увести: чтобы передать этого юношу его сородичам или чтобы его убить? Как бы там ни было, друид, похоже, собирался к этой группе присоединиться, и, судя по тому, что он не очень-то торопился это сделать, ему предстояло поучаствовать в чем-то таком, что его отнюдь не радовало.
Как только вещи были собраны, старый эльф с глубоким вздохом сел на пол, поискал что-то в карманах и, вытащив из одного из них щепотку сухих трав, покрошил их в очаг, в котором тлели веточки. В его жилище сразу же стало светло, как при ярком солнечном свете.
– Мне необходимо хорошо видеть, – пробурчал он. – Во всех смыслах этой фразы… Передай мне мешок, который лежит рядом с тобой.
Ллиана тут же повиновалась, однако ее сердце екнуло, когда она узнала тот большой кожаный мешок, на который ей показал Гвидион. Именно в нем он хранил «Дуйли федха» – элементы леса (так называли таблички, на которых были выгравированы руны, используемые для предсказаний). Изо всех сил пытаясь скрыть охватившее ее беспокойство, Ллиана украдкой смотрела на наставника, а тот, развязав бечевку, стягивающую мешок, положил его на пол и широко раскрыл.
– Ты не задавалась вопросом, зачем я приходил сегодня утром на вершину скалы? – спросил Гвидион, не отрывая взгляда от рун. – Я приходил туда вовсе не для того, чтобы посмотреть на юного безрассудного Лландона или на мое старое дерево… Я приходил туда, чтобы найти там тебя.
Гвидион бросил взгляд на Ллиану, улыбнулся тому, с каким усилием она старалась делать вид, что ничего не понимает, а затем продолжил:
– По какой-то неизвестной мне причине ты и Махеолас связаны друг с другом…
– То есть как это? Но ведь…
– Не перебивай меня, – сухо сказал друид. Затем он, улыбнувшись, продолжал: – У меня очень мало времени. Судьба этого мальчика и твоя судьба тесно связаны друг с другом. Каким именно образом – этого я не знаю, однако, как только он здесь появился, я почувствовал, что
