что Гидеон, вероятно, прав.
Теперь, похоже, к списку людей, чьи чувства герцог не мог задеть, добавился еще один человек. Он не знал, любит ли его та, кого ему назначили в невесты, но она была кроткой, застенчивой и, если верить дяде, рассчитывала на то, что Джилли сделает ее герцогиней. Будучи членом множества клубов и проведя сезон в Лондоне, герцог хорошо усвоил некоторые обычаи света. Он нисколько не сомневался в том, что на шансы леди Гарриет заполучить его в качестве супруга в клубе Уайта заключают пари и что лишить ее всяческих надежд означало бы обречь девушку на пересуды злых языков и сделать посмешищем всего города. Подобный поступок его светлость считал совершенно недостойным настоящего джентльмена.
Дурное настроение стремительно возвращалось. Откинувшись на спинку сиденья в углу экипажа, он следил глазами за покачивающимися фигурами сопровождающих его всадников и пытался думать о леди Гарриет, что оказалось очень трудно. Ее воспитывали так правильно и в последние годы так неусыпно опекали, что его не покидало ощущение, будто он ее совсем не знает. Их семьи много общались, и она часто посещала Сэйл-Парк или Чейни, его дом в окрестностях Бата. Когда они были детьми, Гарриет очень нравилась Джилли. Пожалуй, даже больше, чем другие, более напористые дети из окружения юного герцога. Гарриет и сейчас ему нравилась, но в последнее время из их общения ушла былая легкость и непринужденность. Возможно, это объяснялось тем, что он знал о предписанном им обоим будущем, возможно, причиной была всевозрастающая робость и застенчивость девушки. Джилли сопровождал ее в оперу и танцевал с ней на балах. Беседовать с Гарриет было значительно легче, чем с другими знакомыми дамами. Но не он выбирал ее себе в невесты, и, хотя герцог не имел отчетливого представления о том, какой должна быть его воображаемая леди, он был уверен – она нисколько не напоминает бедняжку Гарриет.
Однако поскольку он, разумеется, понимал, что должен жениться на девушке безупречного происхождения, то был вынужден признать: Гарриет подходит ему значительно лучше любой другой девицы на выданье из его окружения. Вот только все это было чересчур обыденно. И хотя молодой человек не имел ни малейшего желания жениться против воли своей семьи, он все же хотел выбрать себе жену самостоятельно. И уж точно не видел ее в девушке, которую знал чуть ли не с колыбели.
Джилли пытался представить себе, каково это – родиться не герцогом, а кем-то совершенно незаметным. Желательно, разумеется, не в самых низших слоях общества, потому что это было бы совсем неприятно. Возможно, ему пришлось бы жить, к примеру, в хижине с протекающей крышей… его могли насильно завербовать во флот… или даже (из-за маленького роста и худощавого телосложения) он мог попасть в рабство к трубочисту. Его светлость понимал, что быть седьмым герцогом Сэйлом гораздо лучше, чем учеником трубочиста, но, тем не менее, участи обоих предпочел бы судьбу никому не ведомого мистера Дэша.
Джилли начал мысленно рисовать себе жизнь простого мистера Дэша и все еще был погружен в приятные, хотя и далекие от реальности размышления,
