эти рассказки, морщась. Его всегда корежило от неверного употребления терминов. И над словом «зомби» он хихикал. Хотя определение «биоробот» было еще глупее. Но оба они постепенно входили в обиход. И все чаще осмелевшие от водки сенсы несли какую-то чушь про зомбированных агентов КГБ, шляющихся по московским улицам, и таинственные смерти людей от остановки сердца во сне.
Тим догадывался, почему легенда так живуча и занимает умы коллег. Дело в том, что, согласно каноническому тексту легенды, операторами в «Программе «Зомби» тоже работали сенсы. Таинственная аппаратура не подчинялась обычному человеку. Оператором мог быть только сенс. А это означало, что все сенсы с их невинными шалостями типа целительства и биоэнерголокации, за которые пока никого не посадили, вдруг оказывались под колпаком у «органов». И если аппаратура действительно существует, то однажды сенсов возьмут в оборот. Половину для острастки посадят, а другую навечно поставят «к станку». Естественно, ни одному нормальному сенсу оказаться ни в той, ни в другой половине не улыбалось.
Особенно их раздражало, что сумасшедших вроде Рябцева вербовка не коснется. Потому что Рябцев в принципе неуправляем. Некоторые, правда, надеялись, что его все-таки тоже посадят.
Несколько раз Тима отзывали в уголок на традиционных вечеринках после семинаров в «Центре» и спрашивали, не слыхал ли он что-нибудь о «Программе «Зомби». Журналист все-таки. Тим не слышал. Тогда ему бросили в почтовый ящик странный документ. Некто Бандуров, якобы бывший политзаключенный, человек явно со сдвигом на сексуальной почве, описывал на трех страницах машинки, как ему в голову внедрились загадочные «голоса», подавили его волю и принялись крутить им, как хотели. Тим подумал, что от этой-то бредятины легенда и пошла. Он спустил документ в унитаз, но какой-то осадок в душе остался.
И этот осадок всплыл, когда Рябцев походя использовал термин «психотроника». Название мифической науки о техническом моделировании паранормальных способностей человека…
…В пивной оказалось на удивление тихо и просторно. Тим без труда нашел посуду, разменял деньги, протолкался к автоматам, налил себе три кружки, нырнул за угловой столик и жадно припал к разбавленному, но все равно вкусному напитку.
Первую кружку он опорожнил секунд за десять. Вторую пил смакуя, с расстановкой, чувствуя, как сдавивший разум железный обруч распускает тиски. Третью кружку Тим затолкал в себя с усилием. И понял, что все – отпустило. Он сорвался с крючка. Пивное опьянение частично парализовало центр контроля в мозге, и кто-то чужой, «державший» Тима через этот центр, мог теперь дергать за ниточки сколько угодно. Тим окосел и был свободен. Теперь ему просто захотелось все спокойно обдумать, и он пошел за добавкой.
Вернувшись к столику, он обнаружил за ним высокого худого человека с изможденным лицом и ослепительно горящими глазами. Тим сразу понял, что это за птица, но по инерции сунул кружки на стол. А блокироваться уже не успел, потому что худой
