А-а, все равно! Вы спасаете меня, о мой дорогой друг! Позвольте мне лишь одеться, ибо в гневе я совершенно забылся. Кстати, вы не видели моего слугу?
Его слуга, рябой нескладный малый, бежал еще неделю назад, опасаясь умереть с голоду в такой компании. Кажется, славный дю Бартас никак не мог поверить в его измену.
Сухая тыквочка, трубочка-бомбилья, ситечко.
– Прошу вас, синьор дю Бартас. Только осторожно – горячий.
Плутон не без опаски глотнул, подождал немного, прислушиваясь к новым ощущениям, снова взялся за бомбилью.
– Гм-м-м?!
– Пейте, пейте! – подбодрил я. – Помогает даже после целого кувшина тростниковой водки. А пульке – это вам не здешнее вино.
– Действительно.
Славный синьор, то есть, конечно, не синьор – шевалье дю Бартас удовлетворенно вздохнул, откинулся на спинку кресла.
– Уже лучше! Но, мой дорогой друг, ведь это трава!
– Листья, – улыбнулся я. – Дерево называется йерба. Издалека оно очень похоже на нашу липу.
Но из листьев липы мате не сваришь. Увы, мой запас уже на исходе. А жалко!
Наконец тыквочка была осушена. Славный шевалье дю Бартас удовлетворенно вздохнул, проведя крепкой ладонью по сразу же покрасневшему лицу.
– Кажется, вы спасли меня, о мой дорогой друг, синьор де…
– Гуаира, – подсказал я.
В свое время я, конечно, представился, но моему соседу было не до новых знакомств.
– Дорогой синьор де Гуаира! Да пошлет Господь вкупе со Святым Христофором мне возможность отблагодарить вас сторицей! Ma foi! Если бы какое-то чудо позволило нам перенестись в мой славный замок, что находится в Пикардии…
Он глубоко вздохнул и пригорюнился. Я уже догадывался, что чуда не случится. Моему соседу не скоро доведется увидеть родную Пикардию.
– Увы, этот проклятый Мазарини, жалкий паяц, лакеишка с поротой задницей…
Лакеишка с поротой задницей, он же Его Высокопреосвященство Джулио Мазарини, совсем недавно вернулся в славный город Париж. Фрондеры проиграли.
– Поверите ли, дорогой друг, этот арлекин посмел поднять руку даже на принцев крови! Даже мой покровитель доблестный принц де Бофор едва сумел сберечь на плечах свою голову.
Голову принц де Бофор сохранил, вовремя договорившись с арлекином, а вот друзьям принца пришлось туго. Моему соседу не повезло.
– Поэтому я буду вашим вечным должником, мой дорогой де Гуаира, и если какой-нибудь случай даст мне возможность… Увы, сколь горька чужбина!
Он вздохнул, прикрыл глаза, по тонким губам скользнула горькая усмешка.
Ночь. Тишина. Бой башенных часов…
Их ржавый стон так нестерпимо резок:
В нем слышен труб нетерпеливый зов
И злобный лязг железа о железо…
О чудо! Мой шумный сосед читал стихи. И, кажется, не такие уж и плохие.
Сквозь мглу я вижу, как, оскалив пасть,
Друг
