Святополк не был достоин своего звания. Вскоре после съезда в Любече князь Давид Волынский оклеветал перед ним Василько, одного из сыновей Ростислава, отравленного в Тмутаракани. К тому времени Василько был князем без удела, т. е. изгоем, повторяя горестную судьбу своего отца. Он воевал в Польше со своей вольной дружиной и в боях прославился мужеством, силой и победами.
Давид Волынский, боясь, что Василько может захватить и его волости, убедил великого князя, что Василько хочет завоевать Киев.
«Но справедливо ли сие ужасное обвинение? – спросил Святополк. – Да накажет тебя Бог, если обманываешь меня от зависти и злобы».
Словно проклято было имя Святополка в русской истории. Несмотря на данные клятвы, князь, как когда-то Святополк Окаянный, решился на преступление. Он обманом завлек Василько к себе и ослепил его.
Зло не осталось безнаказанным. Василько был отомщен. Владимир Мономах поддержал своих братьев: Давид и Святополк были разбиты в бою. Снова начались междоусобицы, снова князья стали призывать на помощь половцев, снова запылали города и села русские.
Еще два года то там, то здесь вспыхивали братоубийственные войны, пока, наконец, в 1100 г. княжеский съезд в городе Витичеве не положил им конец. Появилась реальная возможность для общерусской борьбы с половцами. Собрались в этот раз Святополк, Мономах и Святославичи. Давид был тоже, но гордо держался особняком. После долгих разговоров вынесли решение: «Утвердить навечно союз Святославичей с великим князем и Мономахом». Первые же известия об объединении русских князей произвели огромное впечатление на половецких ханов. В 1001 г. они «прислали послов своих и просили мира», и русские князья «сотворили мир с половцами». Хотя клялись половцы, что будут во веки веков хранить мир, не нарушать русских рубежей, перестанут вымогать дары, уже осенью 1002 г. хан Боняк, нарушив данное слово, напал на Переяславльские земли, и не сумели его сдержать даже сильные русские дружинники. Надежда на сотрудничество с половецкими ханами не оправдалась, и следовало обеспечивать безопасность южной границы военными средствами. И опять инициатива принадлежала мудрому Мономаху. На Кельтском озере собрались русские князья. Мономах предложил начать поход уже весной 1103 г., когда половцы не ждут нападения и пока кони их обессилены после голодной зимовки.
«Не годится идти, князь, весною в поход, – говорили многие, – погубим и смердов, и коней, и пашню их».
Летописи сохранили гневную отповедь князя Мономаха, которая еще раз показывает его талант государственного руководителя: «Дивлюсь я, дружина, что лошадей жалеете, на которых пашут. А почему не мыслите о том, что вот начнет пахать смерд и, приехав, половчанин застрелит его из лука? А лошадь его возьмет, а в село его приехав, возьмет жену его и все его имение? Так лошади вам жаль, а самого смерда разве не жаль?»
И на это раз Мономаху удалось убедить князей. Было решено собрать войска в марте в Переяславле для совместного похода в половецкую степь. Впервые в
