обратиться в милицию, но я отлично представлял, как сотрудники уголовного розыска, презрительно оглядев квартиру, скептически переглянутся, начнут лениво измерять расстояние от входной двери до окна, пригласят для проформы соседей, пообещают найти воров, и на том следствие «зависнет». В России, пишут, из ста квартирных краж раскрывается всего пять-шесть. Чего рыпаться? Я присел на диван, стал обдумывать, как поступать дальше. Сколько раз, в своих книгах описывал квартирные кражи, ограбления, но, оказывается, грабежи на страницах книги – одно, а личное ограбление – совсем иное. Подумать только – человек копит деньги, собирает по крупицам дорогие сердцу вещи. Вдруг влезают в квартиру дармоеды, ползучие гады, и пиши пропало.
После тщательного осмотра я вяло отметил отсутствие морского бинокля, дара секретаря писателей Польши, дарственных часов МВД «За отличие в охране общественного порядка», не обнаружил и рукописи незавершенного романа «Люди и звери», махнул рукой, рукопись-то кому могла понадобиться, черканая-перечерканая? В таком виде она годилась разве что лишь для застилки мусорного ведра.
Словом, ту кражу я пережил довольно спокойно и вряд ли вспомнил бы про это происшествие, не случись нечто более значительного.
Стояла дикая для здешних мест жара, усугубленная тем, что ветер, который обычно дует в сторону соснового бора, изменил направление, «дыхнул» на центр города, опалив его жарким вредоносным огнем и дымами коксохимического производства, которые густо заволокли улицы, сады и парки. Горожане, толком ничего не понимая, кашляли, закрывали рты платками.
Заперев окно и дверь, я лег на любимый мною протертый диван, но задремать не успел. Раздался телефонный звонок, который заставил вздрогнуть от неожиданности. С некоторых пор я стал безошибочно определять, какого рода раздаются у меня телефонные звонки. Интуитивно понимал, когда нужно сразу снять трубку, а когда можно повременить.
На сей раз я не раздумывал ни секунды, звонок явно был междугородний, сулил нечто неожиданное, ибо давным-давно мне никто не звонил из других городов. И, к счастью, не ошибся.
– Привет, Дылда! – раздался в трубке такой далекий и такой родной голос. «Дылда» – такое прозвище я получил лет тридцать назад от зверобоев на севере.
– Музыкант? – обрадовался я. – Паша? Вот не ждал – не гадал! Со скуки звонишь или…
– У меня приятная новость! – продолжал рокотать в трубке голос Музыканта. – Сядь в кресло, чтобы не упасть от неожиданности. Кстати, как у тебя с баксами?
– Сижу на мели, – машинально ответил я. – Сейчас издать роман трудней, чем написать. А почему спрашиваешь?
– Мы с тобой, Дылда, летим на остров Кипр! – Музыкант проигнорировал мой вопрос. – Будем купаться в море, загорать, есть маслины и киви, а также зашибать хорошую деньгу. Уловил мою мысль?
– Ты, случаем, не хватанул сегодня лишнего? Какой Кипр? – Моя радость быстро гасла. – У нас за окном своя Сахара. А ты вроде не походил на болтуна. Что мне светит на Кипре? Чудеса, брат, случаются только в рождественскую ночь, да и то в сказках.
