пространства. В то же время большинство помещений «Древа» и не было рассчитано на людей: бесконечные технические ангары, автоматические службы информационной связи, горы исследовательского оборудования, целые галереи искусственных, вычисляющих и анализирующих мозгов, вдобавок гравитационные накопители занимали собой никак не меньше десяти гектаров. Как и повсюду, на этой станции сотворенная человеком мертвая, обслуживающая его природа вытесняла своего хозяина на окраинные задворки.
Жилых центров всего-то было два. Для постоянных обитателей и для временно пришлых. Вторых не допускали в секретные, рабочие зоны к первым, а собственно первые смотрели свысока и немного завидовали вторым. Однако центральный гостевой кафетерий всех уравнивал в правах. Овальное, очень низкое помещение, достаточно обширное, хотя просторы его скрадывались из-за сильно нависавшего потолка, что и создавало приватный уют, если вы, само собой, не страдали клаустрофобией или боязнью гробниц. Кафетерий, с негласным, но известным всему свету названием «Дельфийский оракул», был центральным местом в периферийной системе, куда бурным потоком стекались всевозможные сплетни, достоверные и недостоверные слухи, и даже просто намеки на эти сплетни и слухи. Нередко приговоры и предсказания, навеселе произнесенные или случайно брошенные в «Дельфийском оракуле», невесть почему и как сбывались и происходили в угаданных местах, несмотря на то, что ученые-аналитики разных штабов и комиссий Содружества уверенно утверждали обратное. О заведении ходила дурная слава, и у многих на устах была поговорка: «Хочешь, чтобы кошмарный сон стал явью, расскажи о нем в “Дельфах”, подразумевая, конечно, не легендарный греческий полис, а мрачноватый и грязноватый лунный кафетерий.
Ничего сверхъестественного в «Дельфийском оракуле» и в помине не было. Перед Арсением предстал всего-навсего средней руки питейный салун, каким на Земле погнушались бы большинство людей интеллигентных, с отнюдь не разнообразным выбором спиртного, даже на вчерашнем банкете вышло куда богаче. Исцарапанные гипергласовые, гнутые дугой столики (и как это умудрились попортить сверхпрочный материал, вот что диво!), на каждом пульт голографического меню, овощные чипсы в веселеньких коробках – включено в стоимость в неограниченном количестве – все одно много этой дряни не съешь, а более никаких закусок. Нынче в «Оракуле» было относительно людно. Сравнительно, конечно, с полупустыми помещениями станции. Несколько наемных пилотов с грузовых челноков, а вместе с ними парочка распорядителей-докеров шушукались в ближнем к дверям углу, видимо, усиленно создавая те самые сплетни, которым на выходе суждено сделаться реальностью. Хмырь с эмблемой «баобаба» станции на форменном комбинезоне в одиночестве гордо сидел в самом центре зала, явно ища ответов о смысле жизни в недрах мутного молочно-серебристого потолка. И конечно, тут же присутствовала Кэти Мелоун, где же ей быть, судя по отзывам об этой даме астрофизика Эстремадура. Она озиралась вокруг
