свое возвращение домой, участники демонстраций, собравшиеся в пригородах Петрограда, стекались в правительственный район. На каждом крупном перекрестке располагались военные опорные пункты, повсюду ходили патрули, состоявшие из солдат и вооруженных полицейских. Когда демонстранты шли по Невскому проспекту – главной магистрали, ведущей в центр города, прозвучали первые выстрелы. Эти инциденты были единичными: нервничающие, неопытные войска, возглавляемые полными страха и гнева офицерами, стреляли в людей и десятки из них ранили. Демонстранты разбежались, а некоторые принялись швырять в солдат обломки кирпичей. На Знаменской площади насилие достигло кровавой развязки, когда какой-то полк открыл огонь, и пятьдесят человек были убиты[46].
С этими выстрелами Россия встала на путь, с которого не было дороги назад. Для Муры и для каждого русского мир вот-вот должен был измениться.
Здания были забаррикадированы; Дворец правосудия – подожжен, и любая постройка, в которой размещалась полиция, стала объектом ярости толпы. Она штурмовала тюрьмы и освобождала заключенных. К утру понедельника, когда в Петроград приехали Мура и ее друзья, отдохнувшие и беззаботные, на город навалилось тревожное временное затишье – перерыв для того, чтобы перевести дух, – прежде чем насилие разгулялось с еще большей жестокостью. В боях, которые велись в тот день, пехотный полк воевал с казаками и полицией, защищая восставших горожан. Всего несколькими днями раньше ситуация была обратная: казаки воевали против полиции, тогда как армия убивала людей. Никто не знал, кто на чьей стороне: район за районом и полк за полком, симпатии офицеров и рядовых колебались. Никто не был верен кому-то – никто, кроме голодающих рабочих и правящих аристократов. Они выбрали каждый свою сторону конфликта благодаря рождению и обстоятельствам.
Среди аристократов было по крайней мере одно исключение. В то время как на улицах города за окнами ее квартиры разворачивалась Февральская революция, а звуки оружейной стрельбы и вопли толпы эхом отражались от великолепных фасадов, Мура фон Бенкендорф внимательно наблюдала за происходящим и знала одно: какая сторона выиграет сражение за матушку-Россию, к той стороне она и примкнет. Другие, возможно, будут страдать и умирать, но Мура выживет.
Она еще понятия не имела, насколько тяжела будет плата за ее выбор, когда в конечном счете его сделала.
Представителей правящих классов, экспатриантов и дипломатов эти изменения затрагивали медленно. Несмотря на беспорядки и убийства столь большого числа гражданских лиц на Невском в Кровавое воскресенье, днем того же дня английские дамы собрались, как обычно, на свои регулярные швейные посиделки в посольстве. Не испугавшись стрельбы, они смело шли по опасным улицам мимо солдат и горящих домов. В бальном зале посольства были расставлены столы, на которых лежали тюки фланели, груды корпии, ваты, ножницы и стояли швейные машинки. Дамы делали из этого материала наборы для санитарных поездов,
Figes,
