лет, именно в этот день, в сортире обязательно появляется надпись: «Счастливо посидеть, князь Беломоро-Балтийский» – и как раз на уровне глаз. Жена моя, Раиса Павловна, сначала осмеливалась спрашивать: «Опять?», но он так страшно менялся в лице, что я попросил её не делать этого. Всё равно видно, что опять.
Правда, сначала Ростик относился к этому с определённым азартом. Он рассказывал нам, как «перетряхнул своих писателей», – подчинённых у него двое, оба писари, а он как бы старший, – а потом всю часть с помощью других прапорщиков. Никто, конечно, не сознался. Десяток призывов сменился с тех пор, а надпись всё появляется. Сам, в общем-то, виноват. Действительно, смешно и длинно: Ростислав Георгиевич Неворин-Новокузнецкий. Давно мог он избавиться от одной половины. Это его мать надоумила, жена моя, Раиса Павловна. Да он весь в неё…
Так вот Ростик сегодня пришёл злой. Он, конечно, здорово поддал со своими всегдашними «однополчанами», но не в этом дело. В «круглые даты» он тоже поддаёт, но приходит весёлый. Тоже, «круглые даты» – грустно это, грустно.
Сегодня, например, и я, и Раиса Павловна знаем, что осталось ему 5 113 дней – дата некруглая. Через 13 дней будет малое веселье, а ещё через 100 – большой загул. В календаре на каждом листке цифра стоит. Он уже точно решил, что будет делать на пенсии: рыбалка, пиво и палец о палец ни-ни. Это в сорок-то пять лет! Молчание, как говорил литературный герой, молчание!..
Ох, что-то, Георгий, не весел ты сегодня, и даже просто вял. Ведь решил давно, что такая жизнь даже упоминания не достойна, не то что описания. Ведь плюнул давно на них, а вот как застопорится фантазия, так сразу на это болото и сворачиваешь: привычка графоманская руке покою не даёт.
Ну правду сказать, сегодня скандал у них был – из ряда вон. Когда-то жена моя, Раиса Павловна, Ростика прямо у КПП с получкой караулила. С годами, конечно, пыл поубавился, да и он уже не молоденький: за себя постоять может.
Она его дома теперь ждёт. Я в их разговоры вмешиваться не могу, поскольку сам как бы на иждивении у жены. С моей-то зарплаты я бы давно ноги протянул, а подрабатывать перепечаткой ленюсь, за что, правда, Раиса Павловна исправно мне выговаривает.
Сколько Ростик получает, не знает никто. Раньше Раиса Павловна знала, что у них какие-то сложные прибавки за выслугу. Сколько он приносит, я не знаю. Знаю, что всегда они после этого кричат. Он же сначала пройдёт в комнату, переоденется в тренировочный костюм, – он его называет «спортивной формой», – умоется слегка, поставит чайник, и уж потом начинает кричать. Я давно понял, что в портфеле он приносит с собой четвертинку и прячет её в своей комнате, чтобы мать не отобрала. Я как-то случайно наткнулся на целый склад пустых бутылочек за его тахтой – время от времени он их сдаёт, днём, во время своих отгулов, когда матери нет дома.
Так вот, кричат они минут тридцать-сорок. Иногда Раиса Павловна называет его «негодяй», иногда больше упирает на «эгоиста». Ростик же всегда кричит о размене квартиры –
