именно родители. И да, со стороны судить легче, надо сначала самой вырастить, а потом говорить об этом. Знаю. И все же я действительно думаю, что манипуляции с детьми ни к чему хорошему не приводят. Не удивительно, что многие дети превращаются в озлобленных, сломленных людей. Или просто жестоких. А некоторым вообще требуется серьезная психологическая помощь, как бы это ни было горько, их тоже немало. Все-таки требуется находить какой-то другой подход.
Когда я училась в школе, всегда задумывалась, почему в старших классах не преподают межличностную психологию и психологию семьи, а вместо них пичкают нас далеко не всегда нужными предметами. Общеобразовательными. Будто я, не успев ступить за порог школы, столкнусь с проблемными косинусами и логарифмами. Сдаюсь, все относительно, и кому-то они действительно пригодятся в жизни, несомненно. Я даже знаю таких людей, которым они действительно нужны, и да, эти люди – не только учителя математики. Литература многому учит, но в ней мы видим только мнение автора и его взгляд на ту или иную ситуацию. Но не мне решать, кому и что делать, и не мне нести ответственность за чужие жизни. Хоть я от них и завишу в какой-то степени.
После разговора у меня осталось ощущение разочарования от моего бессилия и невозможности повлиять на жизнь Насти. Прямо сейчас я чувствую себя песчинкой, которую поглотил этот мир и смешал с пылью. Ежедневной пылью, которая есть везде и всюду. И я не имею абсолютно никакого значения. Мне очень захотелось избавиться от этого чувства, и я достала из сумки свой толстый, потрепанный блокнот и ручку. Я не художник и не умею рисовать, но меня расслабляет просто выводить на бумаге разные фигуры, образуя рисунок. Кажется, это называется зентангл, но я не уверена.
Я задумалась, перелистывая странички своей памяти, одну за другой. Так много всего происходит ежедневно, ежечасно и каждую секунду и так странно, что многие странички памяти совсем не выделяются. Я имею в виду, что, несмотря на разнообразие событий, которые со мной происходят, оглядываясь назад, видишь так мало того, что можно выделить. Большинство страниц – серые, даже желтоватые, мало чем отличающиеся друг от друга. На них почти не разобрать, что происходило. Но на некоторых, редких страничках есть яркие пятна, полосы, капли, они прямо сияют мягким светом. Несколько самых примечательных листочков полностью закрашены теплыми, яркими красками. В основном такие страницы связаны с Настей. И парочка с квартирой, как бы мелочно это ни было. Но есть и другие страницы памяти, самые страшные. Черные, пористые листы, все впитывающие и портящие вокруг себя, распространяя свою черноту повсюду, отравляя сознание. Такие я стараюсь хранить отдельно, в кладовой моей памяти, под семью замками. Хотя, что им эти оковы и цепи. Они всегда находят лазейки, чтобы испортить все вокруг. Яркие, хорошие странички также сложены отдельно, прямо при входе, в красивой коробочке, чтобы до них было легче дотянуться. Но они такие хитрые, всегда прячутся подальше, когда так нужны. Все же остальные листы просто разбросаны на просторах памяти.
