за техникой. Но каждую ночь, когда остальные работники подвальных помещений расходились по домам и семьям, папаша с Серафиной прятались среди паровых котлов и механизмов в мастерской, как безбилетные пассажиры в машинном отделении огромного судна. Дело в том, что им некуда было идти, у них не было дома, где бы их ждали родные. Когда Серафина спрашивала папашу о маме, он отказывался говорить. Так что у них – у Серафины с папашей – совсем никого не было, и, сколько она себя помнила, они всегда жили в подвале.
– Па, почему мы не живем в комнатах вместе с остальными слугами или в городе, как другие рабочие? – спрашивала она много раз.
– Это не твоя забота, – бурчал он в ответ.
Отец научил ее неплохо читать и писать, много рассказывал об окружающем мире, но никак не желал говорить о том, что интересовало Серафину больше всего: о том, что творится у него на душе, что случилось с мамой, почему у нее нет братьев и сестер, почему у них с отцом нет друзей и никто не приходит к ним в гости. Иногда ей так хотелось достучаться до него, хорошенько встряхнуть и посмотреть, что из этого выйдет. Но обычно отец спал всю ночь и работал весь день, а по вечерам готовил ужин и рассказывал ей всякие истории. В общем, они прекрасно жили вдвоем, и Серафина не тормошила отца, потому что знала – он не хочет, чтобы его тормошили. Вот она и не тормошила.
Ночью, когда особняк погружался в сон, Серафина потихоньку прокрадывалась наверх и таскала книги, чтобы читать их при лунном свете. Однажды она подслушала, как лакей хвастался гостившему в поместье писателю, что мистер Вандербильт собрал двадцать две тысячи книг, и только половина из них помещается в библиотеке. Остальные лежали и стояли на столах и полках по всему дому, и для Серафины они были, как спелая ирга – рука так и тянется сорвать. Никто не замечал, что книги время от времени исчезали, а потом снова появлялись на том же месте через несколько дней.
Она читала о войнах между штатами, об истрепанных в бою знаменах, о дышащих паром металлических чудовищах, которые калечили людей. Ей хотелось пробраться ночью на кладбище вместе с Томом и Геком, и оказаться на необитаемом острове вместе со швейцарской семьей Робинзонов. Иногда по ночам Серафина воображала себя одной из четырех дочек у заботливой мамы из «Маленьких женщин», представляла, как встречает призраков в Сонной лощине или стучит и стучит до бесконечности клювом вместе с вороном Эдгара По. Она любила пересказывать прочитанные книги отцу и сочинять собственные истории про воображаемых друзей, странные семьи и ночных призраков, но отец никогда не интересовался ее страшилками. Он был слишком здравомыслящим для такой ерунды и не желал верить ни во что, кроме кирпичей, замков и прочих осязаемых предметов.
С возрастом Серафина все чаще мечтала о тайном друге, с которым можно поговорить обо всем на свете. Но, разгуливая ночами по подвальным коридорам, вряд ли повстречаешь других детей.
На кухне и в котельной работали поварята и подмастерья, которые по вечерам
