align="center">Дотронуться рукою можно
Дотронуться рукою – можно.
Но только очень осторожно,
Чтобы случайно не спугнуть.
Чтоб не обидеть ненароком,
Не тронуть струн его души.
Сказать ему возможно много,
Ты только чувства не проси.
Тихонько, на твоей ладони
Он будет сладко есть и пить.
Ему не надо слишком много,
Но надо всё ему простить.
В холодном сердце, без истерик,
Ещё храня желанья – впрок,
Он проживает жизнь в потерях,
Не замечая этих строк.
В другом, соседнем измеренье,
В гирляндах праздничных витрин
Он не заметил то мгновенье,
Когда в ладони угодил.
И хорохорясь, и взлетая,
Но, не решаясь – далеко,
Он до конца ещё не знает,
Что всё решили за него.
Душа замёрзла
Душа замёрзла.
Замёрзла так, что льдом покрылась,
Что снегом первым притворилась,
Что умерла…
Она боролась!
Не думайте, что в одночасье она решила,
что устала ждать.
Отнюдь!
Она надежды верной в себе таила истину
и суть.
Она любила, право, не случайно,
Как тень, прильнувшая к его судьбе.
Как листья клёна на прощанье она лежала
на его окне.
Она просилась, ласково и тихо,
Она стучала в мокрое окно,
Но он…
Но он её, увы, не слышал.
Ему всё это было – всё равно.
И вот тогда, когда осенний вечер туманом
лёг на девичью печать,
Она решила, что сгорели свечи, и ей себя
ни чуточку не жаль.
Она забилась в грани подсознанья,
в холодные и влажные углы,
В раскатанные лужи на асфальте,
В рассветные, белеющие льды.
В замерзший сок стареющего дуба,
И в иву под его окном,
В его случайную, растерянную скуку,
В его мечты, что были только сном.
И вот тогда она совсем замёрзла.
В мечте его, она себя не встретив, совсем ушла.
Над миром, словно ветер, последний раз
поплакала душа.
И до весны, все позабыв приличья,
Всю боль на миг вселенной обнажив,
Она разбилась, как стекло, на льдинки,
Седой зиме ворота растворив.
Я тобой дышала
Я тобой дышала, слова шептала,
Моё тепло тебе отдавала.
Сердце твоё удар за ударом
От любви моей не отставало.
