и разложению. И если честно, я не совсем уверен, что малышка мертва…
– Как не уверен?! – воскликнули мы хором.
– Да так! Сами посмотрите.
Мы наклонились над ребёнком, и мне показалось, что её ресницы вздрогнули.
Я даже отстранилась от тела и чуть не упала, споткнувшись о мёртвого мужчину, попав рукой в его растерзанную грудную клетку.
Я пыталась вытереть окровавленную руку о мокрую траву, но тщетно…
Меня начало рвать…
Пока меня выворачивало в дорожный кювет, Пётр с Ником отнесли малышку подальше от трупов, и Пётр начал читать молитву.
Я не могла расслышать, о чём она, но зато я видела, как небольшой смерч завертелся у него над головой. Он набирал высоту и силу, пока не поглотил ребёнка вместе с Петром и Ником.
Из женщины, что стонала и кричала до сих пор, вырвался столб света и полетел в сторону туманной завесы… А следом за световым потоком устремились в том же направлении ещё множество крошечных искорок, отделившихся от человеческих фрагментов…
Когда туман рассеялся, я увидела следующее, ребёнок громко плакал на руках у Ника, а Пётр, потеряв остатки сил, превратился в прозрачное желе.
– Живая! Она живая? – радостно закричала я.
– Стой, Варенька, не подходи сюда! Это может прервать её жизнь. Призраков тянет к тебе как пчёл на мёд. А душа девочки ещё не до конца освоилась в теле, и для этого нужно время… Побродив по мёртвым телам, она изрядно нахваталась гадости… Сложно предположить, как это отразится на малышке…
Я отошла в сторону, чуть не плача. Какая несправедливость, как к трупам, так я первая, как к живым детям, так не подходи.
– Думаю, что нужно взять ребёнка с собой, его состояние нестабильно и родители его – мертвы. У нас ему будет лучше, чем в датском доме, – ныл Ник.
Ему очень понравилась малышка, и так как он сам жил в интернате, её дальнейшая судьба беспокоила юношу.
– Мы не можем её взять, – протестовал Пётр. – С нами она окажется в полной изоляции от внешнего мира. Что будет с ребёнком лет через пять, шесть, когда настанет время идти в школу?
А потом в нашем Отеле есть негласное правило, что дети до 16 лет в него не принимаются. Возрастной ценз придуман не с бухты-барахты. Представьте, на что бы была похожа наша гостиница, если бы по ней бегали непослушные дети – призраки, и хромали старики – инвалиды? Полный хаос и нестабильная среда…
Молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет могут обрести покой и единение со своими сверстниками, что увеличивает их шансы на лёгкий уход на небо после кончины хозяйки.
– Пусть Варя решает, поедет с нами девочка или нет! – настаивал Ник. И потом, это правило касается призраков, а этот ребёнок – живой человек.
Я стояла в стороне, и перебранка между Петром и Ником меня мало волновала. Я думала о том, что судьба девочки теперь бесповоротно связана с моей. И оставить я её не могу, но и взять её с собой тоже… Так как же быть?
– Варенька,
