ее силком не вытащил староста их группы Костик Тихонов.
Долго смотрел он на ее вытянувшееся, посеревшее лицо и мрачно покачивал головой. Шагнул парень к ней, крепко прижал ее голову к своей груди. Сана не выдержала и разревелась.
– Все! Надоело… уеду я… гады все… уеду я… домой… уеду! – бессвязно выкрикивала она. – Стыдно-то как!..
– Ну, Ксана, что ты? – Костик пытался ее успокоить.
Отстранившись, отсутствующим взглядом смотрела девушка на него и ничего перед собой не видела, влажная пелена застила все.
– Чужая я здесь, никому ненужная…
– Ну, что ты, Ксана…
Ее посеревшие, потрескавшиеся губы мелко подрагивали:
– Чужая я. Мать правильно сказала, что место этаким, как я, дурам на скотном дворе. Она как в воду глядела.
Сочувствующие дружеские руки мягко гладили ее понурые плечи, успокаивали:
– Ксана, все будет хорошо. Ты просто забудь про него. Не стоит он, гад, чтобы еще и думать о нем.
Утробно охнув, Сана надрывно простонала:
– А… а… а ребеночек? Как же быть с ребеночком?
– С каким еще ребенком? – тихо-тихо переспросил Тихонов, боясь поверить в свою столь очевидную догадку. – Ты, ты…
– Да, я беременна, – прошептала она и отвела его руки в сторону. – У меня одна дорога – домой. Спрятаться от всех, скрыть позор…
– Нет, Ксана, – твердо произнес Костик. – Это не выход…
Тупо уставившись в одну точку, Оксана прошептала:
– А где, где он твой выход, скажи? Ходить мне с пузом, чтобы все на меня пальцами показывали, насмехались надо мной? Нет, я этого не перенесу, не выдержу. Лучше все бросить, уехать…
– Ты его хочешь? – моргнув, спросил у нее парень.
Невыразимая боль прорезалась в расширившихся девичьих глазах. Она поняла, что речь идет о том, кого она носит под сердцем.
– Нет, я не хочу ребенка от такого отца. Чтобы он вырос таким же, как и его папаша? Нет-нет, никогда! Поеду я домой, может, мать что придумает. Но сюда я не вернусь. Ох, стыдно-то как! Стыдно…
Сквозь причитания Сана едва расслышала, как Костя произнес:
– Ксана, если ты его не хочешь, то я тебе помогу…
– Да? – первый раз за весь их разговор она подняла осмысленные глаза. – Ты мне поможешь? Как?
– Сделаешь аборт…
Пушистые реснички испуганно вздрогнули:
– Но я боюсь, что потом у меня никогда не будет детей. Может, мне оставить этого? Господи, вразуми ты дщерь свою неразумную! – клубок сомнений, разгоняясь, волчком завертелся в Саниных глазах.
– Ксана, какой у тебя срок?
– Недели три-четыре. Не знаю, – она пожала плечами.
– Срок еще маленький, и я помогу устроить тебе мини-аборт.
