посибле»? – наверное, нет.
Поднимался ветер. Акация затарахтела громче невидимыми в темноте погремушками коричнево-фиолетовых стручков. Когда-то, давным-давно, она уже обнималась под этим деревом. Но было начало позднего лета, акация осыпалась белой метелью сухих цветов. Тогда Адель пыталась вытащить из темных волос голубоглазого парня, своей первой любви, сухие соцветия, похожие на маленьких паучков. Парня звали Филипп. Филипп номер один. Странно, но потом всех мужчин в ее жизни звали именно так! Или просто она не могла быть ни с кем, кроме как с Филиппом? И если рядом не было его, то ей был нужен хотя бы фантом, призрачная иллюзия – его имя?
Глава 2. Филлип №2 (Фил Баккарди Видаль ВИДАЛЬ), 1990 г.
Самое прекрасное на свете место – это Крещатик. Когда Адель увидела его впервые, у нее все замерло внутри. Волшебные, сказочно прекрасные дворцы под синим небом. Она поступала в КАИ. У нее была медаль, надо было сдавать только один экзамен. Адель не понимала трясущихся и неуверенных. Комплексующих, и из-за этого – агрессивных. Ей самой было абсолютно все равно, кто и что думает про ее немодные туфли. Если у тебя нет самого лучшего, то на все остальное – просто наплевать.
Она была нищей девочкой из глухой провинции, маленького среднеазиатского городка. Невоспитанной и неумеющей себя вести. Но никогда, ни разу, она не почувствовала себя ободранной нищенкой, неуверенной провинциалкой. У нее не возникало даже мимолетного желания доказать кому-нибудь, что она чего-то стоит.
Странное бесстыдство, смесь безмятежной наглости и спокойного нахальства. Вот такой личностный дефект. Полная атрофия стеснительности и любого вида неуверенности. Неспособность к самоанализу и самооценке. Не то, чтобы неправильно оценивала самое себя, а просто вообще никак не оценивала. А раз никак – то и завышенной самооценки не было тоже. Вообще никакой не было самооценки! Как у травы, ветра или косяка рыб в море.
Крещатик пленил ее. Сомнений не было – она будет жить здесь, эти дворцы будут ее. Поэтому надо поступить и учиться.
Первые три семестра Адель была очень занята – после провинциальной школы было сложно. В конце второго курса пошла на капустник, увидела прекрасного, как Аполлон, Фила. О нем грезила женская половина их потока, младшие курсы не смели даже мечтать, а мудрые старшекурсницы знали, что с этим красавчиком, живущем на содержании одной завкафедрой, лучше не связываться. Но стоило ему поманить одну из них, как она летела в его объятия, не раздумывая, а остальные исходили злобной завистью, сплетничая о его мелочности, жадности и непостоянстве.
Думать Адели было некогда и незачем – понятно, что она будет вместе с ним, самым лучшим! Замужем, или как там это еще бывает – все равно. Он – лучший.
Филипп был кубинец. На четвертом курсе они поженились. После пятого Филипп вернулся на Кубу, Адель осталась в аспирантуре. Полтора года сладкой, невозможной муки, она жила от звонка до звонка, и постоянно хотела своего Филиппа. Страсть
