style="font-size:15px;"> Когда волнуюсь, всегда начинаю говорить вслух. До сих пор не понимаю, как мне удалось взвалить его на лошадь. Животное, приученное к охоте и крови, стояло спокойно. Не хватало еще за ним бегать! Измазанная по уши в крови, я почти час бродила по лесу в поисках пещер. Ориентироваться в лесу тоже не умею. Хорошо, что сегодня никто не выезжал с охотой. То-то была бы встреча! Ее высочество кронпринцесса Мажена в коротком окровавленном жакете, лосинах и охотничьей юбке, украшенной разводами грязи и сосновыми иглами. Иногда я проверяла, жив ли эльф. Удивительно, но это изломанное, изрезанное и обожженное существо все еще цеплялось за жизнь.
– Знаешь, эльф, сегодня стало известно, что наши войска сожгли Реаль-ди-Наль, вашу древнюю столицу. Как все радовались, что побеждают в этой войне… Глупцы! Это еще аукнется нам. Не пощадили никого! Впрочем, почти все защитники пали на стенах… Высший инквизитор самолично перерезал горло младшей наследнице. Никогда больше не засияют Алые башни. А я была там, эльф, незадолго до начала войны… Помню… все помню, хотя и было мне всего пятнадцать лет. Гримасы войны уродливы и беспощадны… но вы никогда не сдаетесь, и это правильно! Надо сравнять счет.
Пещеры эти были вовсе не пещеры, а заброшенная система искусственных гротов в паре лиг от громады Малого Королевского замка, где я коротаю последние годы. Подальше от сражений! Это глупость несусветная – прятать здесь эльфа, но больше-то негде! А если кто-нибудь вернется проверить приговоренного к смерти пленника? Я глянула на небо, где собирались тучи. Ловя губами первые холодные капли, улыбнулась. Дождь – это хорошо, скроет все следы, особенно этот первый осенний ливень… иначе моя безумная затея, как говорят на кухне, «накроется медным тазом».
Сумрачный ельник расступился, открывая изящную беседку, пристроенную к каменистому холму. Таща упирающуюся и нервно вздрагивающую лошадь за повод, мне удалось протиснуться в третью, самую нижнюю пещеру. В гроте, о радость, пыли и паутины было совсем немного. Зато был родничок, бьющий из стены в резную чашу. Избыток ледяной воды по желобку стекал куда-то в темноту. Сохранилась и кипа покрывал в углу, куда падал неяркий рассеянный свет. То, что осталось от моих детских игр десятилетней давности. Из узкой щели напротив входа ощутимо тянуло промозглым холодом. Там начиналась сеть пещер и щелей, уходящая глубоко под землю. Эту стену я лично расковыривала.
Эльф почти уже не подавал признаков жизни. У меня внутри все заледенело, когда пришлось снимать с него лохмотья, оставшиеся от одежды. Я всегда была несколько брезглива (королевская же дочь), но тут тошноту при виде ран и увечий и некоторое неуместное смущение перебила жгучая ненависть. Нельзя, нельзя такое делать, пусть даже с нелюдью, пусть даже война. Те чудовища сами, кто подобное творит, даже ради определения истины. А из эльфа пытками ничего не вытянешь, так что с ним просто забавлялись, спуская свою ненависть на подходящий и беззащитный объект. Где-то раны и ожоги были свежие, где-то – уже поджившие и затянувшиеся. Да, я немного разбираюсь
