возникло замешательство. существа немного попятились, но смотрели не на меня, а на Праха. Зритель смотрел на меня. так смотрят в пустоту. Прах произнёс глухо, тоже смотря на меня, но уже с тёплой грустью:
– ваши существа перестанут пропадать. нам нужна пища и вода. и что-то, что скроет меня и Сестру от ваших и других глаз на ночь. информация – удел Сестры. решайте вопрос с ней. но если вы её обидите…
Он не стал договаривать. Он не любит говорить. Он привстал, дотянулся рукой до валуна размером с маленький холм, и каменный гигант с шипением развеялся в прах, тут же окутавший седым туманом всех смотрящих на это Существ. пища и вода появились у меня на коленях сразу, как будто были у них в руках всё это время. без «как будто».
***
судя по темнеющей дыре входа в наше урытие, начинался вечер. Прах зашёл внутрь не сразу – я не знала, что Он там делал, но мне кажется, Он ждал, когда я освоюсь и понимал, что мне тоже нужно закрытое пространство и одиночество для разных целей. Он всегда всё знает. я всегда всё записываю… Он вошёл как всегда, не заботясь об узком входе – вход тут же стал не только более просторным, но и объясняющим мне, как я выкачусь со своей коляской наружу впоследствии. кормила я Его как всегда с ложки – Он запрокидывал голову, а я вливала содержимое котелка в открытый рот.
– ты помнишь ту книгу, в которой было изображено существо, закрывающее свой рот, глаза и уши?
– да. хорошо, что Йорр успел съесть её…
всегда, когда я Его кормила, я расспрашивала. помощь это насилие. всегда. насилие, которым можно – и лучше всего – не пользоваться. а я пользовалась, потому что Написанное – прежде всего.
– разговаривая с существами, ты оборачиваешься спиной, чтобы твои уязвимые места были закрыты – так?
– когда-то давно – да. теперь – нет.
– если ты не боишься смерти, тогда что может быть страшнее?
Он отодвинулся. посмотрел на меня очень пристально и, кажется, с тоской, отвернулся и лёг. мне захотелось выехать из этой норы – и от смущения, и от сгустившегося праха ввиду его передвижений. я взяла своё Написанное с камня и начала ожесточённо его перебирать. кажется, Он понял. как всегда. повернулся.
– знаешь, почему ты ничего не боишься?
– знаю! потому что я калека!
– нет. потому что ты считаешь, что тебе нечего терять.
эти невыносимо синие глаза сквозь пелену праха. как же я их ненавижу.
– ты можешь умереть без коляски, с коляской, со мной или без меня, с меньшей болью или с невероятной болью – разницы нет. так?
– и умру!
– тогда почему не сейчас?
– я тебе нужна…
я всхлипнула. Он отвернулся опять. надо было что-то сказать, чтобы не разреветься.
– почему ты согласился убить Несущего для Зрителя?
– я не соглашался.
кажется, Он услышал, как я дышу, повернулся
