в капсуле, это, конечно, не медицинский синтезатор, который отсутствовал на борту, но хоть плохонько, но делать та это могла. Об этом мало кто знал, я сам придумал и написал нужные программы.
Кстати, старший техник тоже пил, обнаружив у себя на столе бутылку с разведённым спиртом. Только он это делал один, похоже, любитель выпить в одиночку, а остальные техники, разбившись на три группы, постоянно перемешивались. Этим решением с последующим исполнением я не только продолжил усерднее работать по восстановлению судна, так и двух дроидов освободил, с помощью которых некоторые техники проводили регламентные работы. Совершенно пустые и не нужные.
Между прочим, никто так и не заметил, что технари в запое. Они же тоже не дураки и опыт имеют, так что часть из них изредка мелькала на глазах у остального экипажа, делая вид, что работают. Жребий кидали, кому из них идти. Правда, особо экипаж и так не обеспокоился, дроиды постоянно шныряли туда-сюда с запчастями в манипуляторах. Склад я всё же опустошил за эти четыре дня полёта в гипер, но и сделал немало. В принципе, искин выдавал те же параметры, что и раньше, но зато судно стало заметно крепче. По крайней мере, я не боялся, что оно переломится при разгоне, или вообще какое оборудование сдохнет по закону подлости в нужный момент. В большей части там, где раньше оборудование было переведено на ручной режим работы, теперь всё делала автоматика. Но об этом никто не знал, как стояли матросы на своём посту, выполняя свои обязанности, так и стоят на вахтах. Однако теперь я и в одиночку могу управлять транспортником, теперь большой экипаж не требовался.
Сам экипаж занимался кто чем, абордажники тренировались в трюме, старпом за ними приглядывал, капитан не выходил из каюты. Лишь будущие рабы сидели у себя под охраной. Изредка только женщин выводили, видимо для развлечений. Дежурства у меня проходили легко, были, конечно, лёгкие травмы, двое абордажников получили переломы рёбер в жёстком спарринге, положил их в лечебные капсулы, и техник по пьяни свалился с верстака, на котором спал. Голову до крови разбил. Пришлось убирать гематому. В принципе всё. У остальных те же результаты, сами справлялись, не вызывая меня.
Можно было ещё поработать над восстановлением судна, но запчастей не было, да я и так считал, что хорошо над ним поработал. Можно ещё на нём летать. Месяцев пять-шесть, не больше, потом уже и я гарантию не дам. Судно старое, износ сумасшедший. Интересно, за сколько я его смогу продать?
Вышли мы в населённую систему той же конфедерации Шина. Тут мы пробыли пять дней, собирая живой товар. После чего, после долгого разгона, снова ушли в гиперпрыжок. То, что теперь разгонные двигатели выдают немного больше мощности, пилоты так и не заметили, да и не могли заметить. Пилотские визоры выдавали те же параметры, да и ход соответствовал им. Они же не знали, что искин по моему приказу просто не давал им полной мощности, чтобы никто не заподозрил чужого вмешательства в ремонт судна. А оно было. Между прочим,
