трех бутылок водки для снятия отпечатков пальцев. А лучше кадра нету?
Валерий не ответил, а перегнал курсор на одну из команд в неизвестной Хлясту программе. Кликнул, и поверх картинки выстроились зеленые буквы: «Храпунов Максим Максимыч. Родился 12 апреля 1957-го года… Был насильно излечен от ликантропии и омоложен на пятнадцать лет… С марта 1999-го игумен Невского райотдела Управления департамента ИСАЯ по Санкт-Петербургу».
Волосы на загривке Валерия по-кошачьи встали дыбом. Повисла длинная-предлинная пауза.
Наконец Хляст позволил себе робко кашлянуть и как бы в оправдание затараторил:
– А никто и не говорил, что будет легкий заказ. Если б нам нужно было флюидануть какую-то порченую шушару, разве мы нанимали бы тебя? – лиловые светлячки бегали по сторонам, лишь бы мимо Валеры.
Лицо Валерия оставалось каменным, тогда Хляст подкатил с другой стороны:
– Лады. Задаток ты еще не брал, по-этому будем считать, что не состыковались. Так и доложу. Разчалимся, как два дирежабля. Но чисто теоретически – сколько б ты хотел за выполнение такой работы? – никак не мог Хляст взглянуть Валерию в глаза. Куда угодно, только не туда. Вот, например, большой опечатанный шкаф: йод, марля, вата, таблетки… Из всех банок еле пяток наберется, где подмешаны умные травы, вскрывать такой шкаф – только зря следить.
Валерий отсоединил, мыча мелодию, шнур. Захлопнул ноутбук, спрятал фотоаппарат. Побарабанил пальцами по столу рядом с бедным Чеком и, наконец, не спеша процедил:
– Деньги меня не интересуют, как художника. За непростого угодника… За игуменга-исаявца я бы запросил… Заклятие Котлера.
– Что? Заклятие Котлера?! – вдохнул поглубже насмерть перепуганный Хляст. Глаза его с одним выражением закатились к потолку… Но вернулись уже с другим выражением, – Хм! Заклятие Котлера! А что?! – но следующая мысль замутила лиловые глаза торговца, – О, Заклятие Котлера – прекрасный выбор! Значит, по рукам? – последняя гримаса Хляста оказалась настолько прожженной, что далеко не каждый согласился бы на сотрудничество.
И все же Валерий без колебаний вынул из кармана правую руку и протянул Хлясту. Но в последний момент отдернул, ведь не зря ему удавалось несколько раз сачкануть собственную смерть.
Из Валериного кулака вынырнул внешне обыкновенный судейский свисток. Свисток взмыл к губам, и Валерий в него дунул что есть мочи. Молодецкая трель не оглушила ночную операционную. Вообще никакого слышимого свиста не раздалось. И это было самое жуткое, потому что Хляста, именно в той позе, как стоял с протянутой рукой, будто пружиной или взрывной волной, отбросило и смачно шмякнуло об стену.
Лицо Хляста налилось багровой краской, а татуировка с трилистником стала непроглядно черной, будто не татуировка, а аппликация. Страшный, словно фобия, подельник сгреб себя с пола, заставил себя встать и пошел на Валерия разбуженным медведем:
– Я тебя, Соловей-разбойник, трахну, как пудель плюшевого медвежонка! – зашевелились губы ночного продавца чая и кофе, пусть
